Он смотрел, как танцует Арбим. Она уже сбросила свои прозрачные одежки, кроме последней, ее судорожно извивавшееся тело блестело от пота, она тяжело дышала. Все это не вызывало у короля ни малейшего интереса.
Он давно уже потерял феноменальную половую силу, которой славился в молодости, но вид почти голой танцовщицы должен был бы его возбудить. И, наверно, возбудил бы, если б все происходило во дворце и за ширмами играли бы музыканты. Но, к сожалению, было бы неприлично, если бы из королевского шатра в разгар военной кампании доносилась сладостная музыка. Глядя на освещенный изнутри шатер, его воины должны были считать, что их любимый монарх занят вопросами тактики и стратегии. А звуки музыки помешают им сохранить эту трогательную веру.
Однако отсутствие музыки умаляло воздействие танца. Телодвижения Арбим, совершаемые в полной тишине, которую нарушало только ее прерывистое дыхание, можно было принять за эпилептический припадок.
Вращая грудью, волнообразно сокращая брюшные мышцы, она скинула последний прозрачный покров. По-прежнему ничего. Ну что ж, все это он уже видел. Гексцион провел тяжелый день, разъезжая в колеснице по расположению своего войска. Хотя от солнца его защищали зонтики, а от перегрева прохладительные напитки, езда на колеснице всегда утомляла его.
Неслышная музыка загремела в беззвучном крещендо. Арбим, извиваясь, упала перед королем на пол в позе покорности и мольбы. Он одобрительно улыбнулся, глядя, как колышутся ее груди, но почувствовал укол отвращения при виде стекавшей между ними струйки пота.
Бросив в рот кусочек засахаренной тыквы, он сказал:
- Молодец, цыпленочек. Отдохни, а потом станцуешь мне танец огненной кошки. И налей мне немного вина.
По правде говоря, дело было не в пыльных дорогах и не в отсутствии музыки. Ему должны вот-вот привести на допрос пленного. Арбим и ее танец теряли для него всякий интерес, когда ему предстояло такое увлекательное занятие. От одной мысли об этом король одновременно ощущал тошноту и восторг. Гексцион обожал страдания - точнее, обожал наблюдать страдания других.
Ага! Он услышал вдали окрик часового и сполз с дивана. Арбим бросилась за его мантией. Гексцион сунул ноги в сандалии, которые она тоже принесла, и позволил ей накинуть на него эту омерзительную шкуру. Зарданский воин надевал на себя шкуру зверя, которого сам убил. Королю пристало носить только шкуру льва, и Гексцион велел сочинить подходящую случаю легенду. Шкура была отвратительно тяжелой, колючей и зловонной. Но зато скрывала его распухшее тело и придавала его облику несомненное величие.
Гексцион остановился перед огромным зеркалом. За осколок, отбитый в его углу, двух людей забили палками почти до смерти. Да, величия у него не отнять. В нем есть широта и глубина. Он затянул на одну дырку пояс, на котором носил меч, и поднял повыше львиную гриву, чтобы скрыть отвислые груди. Вглядевшись в свое отражение, он с раздражением заметил, что в корнях волос на бороде опять проглядывает седина. Надо будет велеть закрасить ее до утреннего выхода.
Гексцион взял из рук Арбим корону - скромный золотой обод - и надел ее так, чтобы скрывала плешь. Потом пошел было к пологу, отделявшему его личные покои от приемной, но остановился и задумчиво поглядел на Арбим, которая собирала с ковра свои прозрачные одежды.
- Поспи немного, - сказал он ей с ласковой улыбкой. - Возможно, я тебя еще позову.
Что было вполне вероятно, если допрос пройдет хорошо.
Раздвинув полог, Гексцион вышел в приемную. Здесь стояли прочные дубовые кресла, а на полу лежали ковры попроще. На одной стене висела карта.
Его ждал Френцкион. Он приветствовал короля ударом копья о шит и опять замер.
Гексцион одобрительно поглядел на него. Френцкион Зорг был Воителем, командиром Череполиких - отборной королевской гвардии, последней секты традиционных зарданских воинов, уцелевшей в Куолии. На нем была шкура леопарда, причитавшаяся ему в соответствии с рангом, но леопард этот, видимо, был небольшим - или Френцкион предпочитал как можно меньше закрывать тело. Да и действительно, жалко закрывать это великолепное сплетение бронзовых мышц, которым Френцкион гордился по праву.
- Как успехи, Воитель?
- Приказ выполнен, ваше величество. Мы привезли молодого пленника.
Гексцион потер руки.
- Крепкий? Выносливый?
- Жилистый юноша. На вид совершенно здоров.
Как всегда, выражение лица Френцкиона было невозможно понять. Череполикие выдергивали с корнями растущие на лице волосы: бороды, усы и брови - и наносили на кожу черно-белую татуировку, которая делала лицо похожим на череп. Еще они отрубали себе носы - для устрашения врагов. Однако сам Гексцион не стал следовать традиции. Он больше любил причинять боль другим.
- А как его спутники?
Челюсть черепа дернулась. Возможно, это означало удовлетворенную улыбку.
- Сладко спят, не подозревая, что лишились дозорного.
- Очень хорошо. Награди тех, кто брал пленного, сверхурочным свиданием с женщиной. Ну, ведите же его! И вели принести жаровни. Надо узнать, кто вторгся на нашу территорию.
Самое приятное во всей этой истории было то, что "вторглись" наверняка никому не опасные купцы и никаких секретов этот юноша поведать им не сможет. Гексцион всегда ощущал разочарование, если пленники сразу выбалтывали важные сведения. А тех, кто отпирался, можно было допрашивать бесконечно долго.
Он направился к своему любимому креслу и вдруг заметил, что Воитель стоит на месте.
- В чем дело?
- Эти люди расположились двумя стоянками. Ты, наверно, помнишь, что то же самое сообщали разведчики. Они движутся двумя обособленными группами: четверо едут в повозке, а остальные шестнадцать следуют за ними верхом. Ночуют две группы тоже на расстоянии друг от друга.
Король нахмурился. Френцкион, видимо, придает этому какое-то значение, но его лицо-череп ничего не выражает.
- Почему?
- Пленный подтвердил, что четверо, которые едут в повозке, джоолграты, ваше величество.
- О Судьбы! Необученные джоолграты?
- Видимо, так. Пленник также говорит, что в их отряде есть и другие меченые.
- Проклятие! - взревел Гексцион. Он постучал пальцами по ручке кресла, раздумывая над услышанным. - Здесь, возможно, замешан Рарагаш.
- Возможно.
- Может, они туда и едут?
- Да, они едут в том направлении, ваше величество.
Академии не понравится, если один из ее агентов умрет под пытками. Вот не повезло! У Гексциона было чувство, будто его обокрали. За что Судьбы к нему так несправедливы?
- Вы его били? - грозно спросил он Френцкиона.
- Совсем немного, ваше величество. Он сам все рассказал.
