А потом посреди комнаты, отплевываясь от песка и растерянно озираясь, возникли Димка Романцева, инкуб Колосков, агенты Скалли и Молдер, гоминид Чарли, серебряный волк Сергей, мраморная однорукая богиня и, наконец, чудовище — царевич Филимон.
— Вот это да! — сказали все хором.
— Мы уже взорвались? — растерянно спросил гоминид Чарли. — Мы в раю?
— Нет! — весело крикнула Димка. — Мы вернулись к Трифону. Трифон, представляешь, нас ведь хотели взорвать! Но не успели.
— Инкуб! — крикнул Трифон радостно. — И ты тут?
— А куда ж я денусь? Кстати, ты хоть с остальными познакомься!
— Царевич Филимон, — сказало чудище.
— Волк-богатырь Сергей, — махнул хвостом волк.
— Специальные агенты ФБР Скалли и Молдер! И специальный агент ФБР Чарли! — отрапортовали известно кто.
— Богиня, — скромно и просто сказала каменная красавица. — Можете звать меня Да.
— Да? Как ee?
— Совершенно верно. Рученька, иди к мамочке. Иди, иди, шалунья, натворила дел…
— Эта рука — ваша? — спросил Трифон у каменной статуи.
— Когда-то была моя. — Статуя ласково погладила приникшую к ее груди руку. — Но я отдала ее на служение человечеству. И не могу присваивать ее исключительно себе. Кстати, господин Дед Рождества!
— Да?
— Как она себя ведет? Достойные ли желания исполняет?
— Вполне, — ответил стекольщик дядя Коля. — Конечно, с ней не без трудностей. Но на то она и жизнь — трудности преодолевать.
— А вы этой руке кто будете? — спросил царевич Филимон Деда Мороза.
— Да почитай что опекун, — усмехнулся тот. — Помогаю ей при ее новом появлении в этом мире выбрать человека, достойного такой заботы. Тебя, кстати, Трифон, выбрал. Цени.
— Ценю, — хохотнул Трифон. — А как же говорили, что она выбирает самых несчастных? Я вроде не из таких…
— Да не в счастье и несчастье дело! — возразил Трифону Дед Мороз. — Хотелось мне, чтоб ты жизнь почувствовал. Чтобы разморозился. Чтобы не боялся друзей заводить, веселиться беспечно не боялся! Чтобы праздники были тебе по душе, потому что нужны человеку праздники! И веселье — смешное, глуповатое, пацанячье совсем — ой как нужно человеку современному. Так что веселись, Трифон! Пришел твой Новый год!
— Не могу, — сказал Трифон.
— Чего ж тебе еще? — осердился Дед Мороз. — Что ты за человек такой, ровно варежка из кусачей шерсти: тебя гладь да мни, а ты все колючий.
— Дело не во мне. Что я один веселиться буду? Вон царевич стоит, у него есть желание неисполненное, при одном взгляде на него плакать хочется. И волк этот тоже… хорош.
— Ты в доме хозяин, — сказал Дед Мороз. — А рука… Она у тебя почитай хозяйка. Вот и попроси ее исполнить…
— Я понял. Дорогая, а ты поняла?
Щелчок!
— Просите у нее, — сделал широкий жест Трифон. — У заботливой женской руки. На то она и есть на свете.
И просьбы не заставили себя ждать.
…Поздним утром Димка и Трифон начали совместное проживание после того, как перемыли на кухне всю грязную посуду. Трифон сначала этому сопротивлялся: как мы помним, он еще считал Димку своей богиней, но она настояла на трудовой повинности.
— Слушай, — говорила Димка, звякая вилками. — А какой царевич красавец стал после превращения, да?
— Ага. Мощный типаж. Фактурный, сочный. Ему бы в нашем театре очень подошли этнические роли.
— Трифон, у тебя только одно на уме… Режиссер ты мой. Немирович-Данченко. А мне вот интересно, Филимон уже с женой встретился или как?
— Будем надеяться.
— Ага. Поставь тарелку. Слушай, а инкуб был такой разочарованный…
— С чего бы это? Димка, сознайся, он тебя клеил?
— Глупости какие.
— Значит, клеил. А ты и не заметила. Вот он и разочаровался в собственных способностях.
— Ничего. Зато он теперь рьяно возьмется за выполнение своих служебных обязанностей. Мне гоминид намекнул, что инкуб мечтает о присвоении ему звания Героя России.
— Он же вроде не стремился к чинам! Служба из одной любви к справедливости и все такое…
— Ну-у, мало ли кто к чему стремился. Он считает, что спас нас от взрыва в пустыне. Но ты же знаешь, как все было на самом деле.
— Мм… полотенце дай. Как на самом деле? Димка, вы мне толком так ничего и не рассказали!
— Я тебе как-нибудь потом расскажу, ладно?
— Когда капусту будем есть?
Димка засмеялась и покраснела. Вообще Трифон заметил, что богиням очень идет этак смущенно краснеть. Они от этого становятся еще небожительнее.
— А ты заметил, что этот гоминид Чарли очень неравнодушен к мраморной статуе? Говорят, они уедут в горы, на его родину, и будут строить там колонию. Или поселение.
— Ага. Для мраморных гоминидиков. Но, если честно, кто меня потряс, так это агент Молдер.
— Вот-вот, я даже заплакала, когда выяснилось, что эта девушка непонятная, которую тебе инопланетяне оставили на попечение, оказалась его давно пропавшей сестрой Самантой! Как она закричала: «Брат мой, о бедный страдающий брат!», а он: «Сестра моя — жизнь!» Очень поэтично. Так что желание Молдера тоже исполнилось. Вот агент Скалли…
— А что Скалли?
— Мне кажется, ей волк-богатырь больше нравился в… четвероногом обличье. Похоже, она разочарована.
— Ну, всем, как говорится, не угодишь. Смотри, у нас «Фэйри» кончилось. А говорили: «Одна капля отмывает лошадь даже в холодной воде…»
— Хи-хи. «Фэйри» кончилось, и праздник кончился… Да?
— Ничего подобного, Димка… А я тебе нравился, когда наряжался Дедом Морозом?
— Ты мне, Трифон, всегда нравился. И… и нравишься.
Через некоторое время Трифон смущенно сказал:
— Знаешь, как-то неудобно получилось.
— Что?
— Дед Мороз всех оделил, всех обрадовал, а сам ушел без подарка. Ну, не считая того, что Олег повез его на свою дачу, где обещал грандиозную развлекательную программу. Мне всегда как-то обидно было за Деда — всех веселит, а сам остается… с ватной бородой.
— Это не так.
— А, ты хочешь сказать, что для психологического типа «Дед Мороз» моральной наградой будет осознание того факта, что он приносит радость другим людям?
— Боже, Трифон, может, тебе не на режиссера, а на психолога учиться? Но примерно это я и хотела сказать.
Они громко рассмеялись, но тут же друг на друга шикнули:
— Тихо! Вдруг проснется!
Они в полном молчании домыли посуду, расставили тарелки и, обнявшись, на цыпочках прошли в спальню. Там, вольготно раскинувшись на подушках, спала заботливая женская рука по имени Да, умаявшаяся творить чудеса.
А Трифон и Димка присели на край кровати и принялись обсуждать виды экзотического посола капусты.
