Через несколько минут оранжевые языки стали короче. Огонь как бы уходил в землю. При его меркнущем свете клубы пепла казались ржавыми. Только они и светились над темно-голубой горой.
Тогда Кашин решительным движением включил заслонки турбин. Ржавый свет исчез, словно его отрезали ножом. Горячие газы ринулись на лопатки. Зрители ждали минуту, другую, сдерживая дыхание, затем кто-то тихонько ахнул. Гора внезапно осветилась.
Вдоль и поперек по темному массиву возникли цепочки огней, как бы светящаяся схема дорог, идущих по склонам к кратеру. Близкие фонари сияли спокойным желтым светом, дальние рассыпались мерцающим бисером, мелкой звездной пылью. Укрощенный вулкан прилежно трудился, накаляя нити электрических ламп.
С минуту Кашин любовался этой картиной, затем взялся за телефонную трубку.
— Коммутатор, дайте мне лавопровод. Кто в лавопроводе?.. Кашин говорит. Наверху полный порядок. А вы готовы? Ка-ак? Почему не работает комбайн? — В голосе начальника послышались угрожающие нотки. — Сейчас прилечу, посмотрю в чем дело!
5
Вулкан не пожелал подчиниться людям, стать рядовым работником Единой Электрической Сети, терпеливо крутить турбины, превращая в киловатт-часы свое жаркое дыхание. Вулкан капризничал, стряхивал хомут, и Сергею Новикову не давали тока.
Строители улетели на вертолете исправлять аварию. Сергей остался в землянке один. Электрическое ожерелье дорог погасло. Буровые скважины пришлось закрыть заслонками. Не следовало выпускать газы из вулкана, пока не начнет работать лавопровод, потому что с выходом газов давление внутри вулкана упало бы и поднявшаяся лава могла закупорить каменными пробками с таким трудом пробуренные скважины.
Темнело. Голубые тени на снегу стали синими, затем лиловыми. Громада горы, заслонявшая половину небосвода, казалась угрюмой, мрачной, таила таинственную угрозу. Сергей, волнуясь, шагал по землянке. Несколько раз он пытался дозвониться в контору к Кашину, Секретарша с раздражением отвечала: «Начальник сам позвонит. Ждите!»
Что мог предпринять Сергей? Терпеливо ждать — и только. Его судьбу решали другие люди где-то далеко внизу, в толще горы, у него под ногами.
Захрипел телефон. Сергей схватил трубку.
Нет, это был не Кашин. В трубке слышался далекий голос Бха. От имени директора Солнечной электростанции переводчик справлялся, почему задерживается ток. «Уже три часа дня, скоро вечер», — сказал он.
— Ждите! — распорядился Сергей.
Всю ночь, если понадобится. Скажите нашим инженерам, чтобы не уходили, были готовы к приемке. А Струнин пусть сидит на радиостанции. У нас тут небольшие неполадки.
Бха был настолько нетактичен, что выразил неудовольствие.
— Постарайтесь не задерживаться, — сказал он. — Тут все спрашивают, когда придет с севера ток. Собрались в праздничных костюмах, с трубами и барабанами. Неудобно отменять праздник. Это произведет плохое впечатление...
— Зачем же вы растрезвонили? — рассердился Сергей. — Вы же знаете, что мы производим опыт. Могут быть неудачи. Ждите, я сам позвоню.
Лиловые тени стали непроглядно черными. Черная гора слилась с черным небом. Тьма и тишина надвинулись на землянку. А Сергей все ждал, вышагивая из угла в угол; ждал у подножья горы и Кашин, давя и ломая папиросы; в далекой южной пустыне ждал, суетясь и нервничая, Бха. Изнывая под знойным небом, ждали наши друзья — рабочие... и недруги ждали, поглядывая с удовольствием на часы...
Опять не вышло с током без проводов!
Сергей сердился. Зря послал его Рокотов на этот ненадежный вулкан. Соблазнились высотой — вышку не надо строить, можно успеть к намеченному сроку! А на деле получилось хуже, подвели сами себя. Ток надо было взять от старой, давно работающей станции, Куйбышевской например. Новатор Сергей, сам того не замечая, непоследовательно возражал против новаторства. Ему хотелось свою новую идею обеспечить старыми, давно проведенными тылами.
Мысленно он уже сочинял записку в Министерство— не то жалобу на Рокотова, не то просьбу о надежных тылах:
«После неудачи первого опыта недопустимо было ставить ионосферную передачу в зависимость от капризов вулкана. Кажущееся преимущество высокогорного района, которое позволило удовлетвориться низкой вышкой и ускорителем неполной мощности, сведено на нет... »
— Контора? Контора, алло! Дайте же мне Кашина.
На узком экранчике телевидефона показалось надменное лицо секретарши с ярко-черными губами.
— Товарищ Кашин ничего не сообщит вам нового. Сейчас в лавопроводе аварийная команда. Я подключу вас, смотрите сами.
6
Щелкнул рычажок, и лицо секретарши исчезло. На экране появилась бесконечная, уходящая вдаль труба. Где-то у рамки она превращалась в точку. Цепочка фигур в белых жаронепроницаемых костюмах колыхалась в трубе, не приближаясь и не удаляясь. Очевидно, один из этих людей, шагающих гуськом, нес на спине телепередатчик. Кто именно, нельзя было узнать. Скафандры обезличивали людей, по лавопроводу шли круглоголовые существа высокого, среднего и малого роста. Навстречу им наплывали гладкие, везде одинаковые, стены. Казалось, что стены плывут, а люди топчутся на месте.
В лавопроводе было жарко. Кое-где висели предупреждающие плакаты: «Берегись, стены обжигают!», «Берегись, не отстегивай шлема!», «Не снимай рукавицы, обваришься!» Возле плакатов прикреплены были термометры, и каждый показывал больше предыдущего — 150, 170, 200 градусов! А люди все шли и шли, понурив головы, — прямо в сердце страшного вулкана.
Но вот впереди замелькали огни, стала видна массивная машина. Перед ней копошились такие же круглоголовые фигуры, задевающие шлемами за кровлю. Одна из них кинулась навстречу прибывшим.
— Отчего так долго? Лава уже в трубе! К комбайну нельзя подойти!
Сергей слышал каждое слово. Очевидно, в костюмах людей были и небольшие радиопередатчики.
Теперь было видно, что произошло в лавопроводе. Неожиданно лава проплавила стенку забоя и проникла в комбайн. Машина была затоплена наполовину, как бы вросла в камень. Станина, рычаги, зубчатые колеса, валы и тяги тонули в твердеющем базальте. Комбайн напоминал начатую скульптуру, очертания которой еще спрятаны в камне и угадываются с трудом.
Темная лава казалась прочной и безвредной. Но когда один из рабочих с силой воткнул в нее ломик, пробитая дырка засветилась раскаленным угольком. Температура «под тонкой корочкой была около тысячи градусов.
— Надо срочно взрывать. Через час будет поздно, — сказал старший подрывник. — Разрешите приступить, товарищ инженер?
