Потом темнота тоннеля сменилась рыжими придорожными огнями — за стеклом машины они смазывались в полосы. И вот, наконец, как огромная летающая тарелка, ослепил нас светом аэропорт.
Шумная толпа соотечественников звенела на металлоискателе. Все уже приняли «с отбытием» и теперь с трудом ориентировались в карманах собственной одежды, выгребая оттуда горстями телефоны, зажигалки и мелочь. Бабы, матерясь, вытаскивали ремни из джинсов. Все бурно и витиевато комментировали шмон. Мне хотелось схватить автомат и расстрелять этих придурков. Они не понимают, что каждым своим тупым движением крадут у нас драгоценные минуты!
Пришла наша очередь. Мы с Юче прошли быстро, Арина запищала.
— Это пирсинг, — сквозь зубы процедила она, пока девушка дотошно ее досматривала.
Наконец мы прорвались внутрь и заметались от табло к табло. Парочка из давешней толпы тоже слонялась по залу.
— Я же говорила, семь часов — это вечер, — кричала толстая, загорелая дочерна баба.
— Масик, вечер — это девятнадцать часов. Семь — это утро, — бубнил трубным басом огромный мужик.
— Ха! Как будто турки умеют считать до девятнадцати!
Интересно, они приехали на полсуток раньше или опоздали на свой самолет? Впрочем, есть вещи и поинтереснее. Где наши? Если они уже прошли регистрацию…
И тут мы их увидели. Мои мама с папой, Аринина мама и наши двойники дружно шагали к очередям на регистрацию. В середине зала они разошлись и встали каждый в свою очередь — одни на Питер, другие на Москву. Очереди были длинные. И никаких кёштебеков. Нам никто не мог помешать. И поэтому мы медлили сделать последний шаг…
— Давайте отойдем, — шикнула Арина. — Не будем родителей пугать, они люди нервные, пожилые… Представляете, им бы с наше… Да у них бы просто крыша поехала!
И мы скрылись за пустой таможенной стойкой. Хотя мой глазастый папа, кажется, снова что-то углядел. Он вертел головой и показывал маме и моей двойняшке на то место, где мы только что стояли.
— Ну, давайте прощаться, — сказала Арина. Сказала одновременно пафосно и грустно, и у меня защемило сердце. Арина сгребла меня в охапку и прошептала в ухо:
— Машка, я тебя люблю. Мы с тобой обязательно еще увидимся. Ведь кроме тебя мне даже поговорить обо всем этом будет не с кем. Никто ж не поверит! Ты хоть страничку на «Одноклассниках» заведи, будем переписываться! Юче! — сказала она, отпуская меня. — Давай, не поминай лихом. Ты классный парень. Пусть у тебя все будет хорошо. Ну, прощайтесь!
Она легонько подтолкнула меня к Юче, а сама отошла в сторону.
И мы прощались. Слова все были уже сказаны, мы что-то прошептали друг другу о любви, а в основном целовались, целовались…
— Ты мне пиши… Электронный адрес отеля на сайте… Для меня…
— Напишу…
— Мы увидимся…
— Да, да…
— Машка, пора, — прервала нас Арина. Она кивнула головой: — Очередь подходит. Все, руки в ноги. То есть ноги в руки, ну, короче, как получится, побежали!
И мы снова побежали.
Оказавшись в центре зала, мы встретились взглядом с двойниками. Кажется, я услышала изумленный возглас папы. А потом обнаружила себя в очереди, с билетом в руке.
— Марусь, ты что уснула? Давай билет, — одернула меня мама. Девушка звучно проштамповала мои документы. Когда мы прошли контроль, мама пригляделась ко мне:
— Ты что такая красная? Хотя здесь душно…
Я поднесла ладони к горящим щекам. Шеки, губы, глаза, даже нос — все горело от поцелуев. Мы прошли паспортный контроль, сдали багаж, нас пригласили на посадку…
— Марусь, ты мне скажи, ты-то хоть видела, — начал папа, когда мы уже сидели в самолете. — Я снова видел ту же девочку, что и вчера на анимации. Ну вылитая ты! Просто чудеса какие-то!
Я пожала плечами.
— Тебе показалось. Таких чудес не бывает.
Папа с мамой переглянулись и расхохотались.
— Во какая у нас взрослая дочка! Уже не верит в чудеса!
— Дамы и господа! — объявила стюардесса. — Наш самолет готов начать полет. Просьба пристегнуть ремни безопасности. Экипаж самолета желает вам приятного путешествия.
Самолет начал разбег, а потом оторвался от земли. Я до рези в глазах смотрела в иллюминатор, словно надеясь с высоты птичьего полета разглядеть кого-то. А потом все скрылось в облаках.
Вот и конец истории…
Дома меня сразу же накрыло ощущение легкой амнезии. Наши приключения были слишком невероятными, чтобы воспринимать их как воспоминания. Сон? Фантазии? Что-то в этом роде, но никак не правда. Подружки расспрашивали меня про Турцию. Я вяло отвечала про пляжи, про рафтинг, про шведский стол и дискотеку. Подружки сделали вывод, что мне не понравилось.
Мы встретились с Гуськовым. Грустная это была встреча… Меня вдруг стали раздражать его прыщи и оттопыренные уши. Мне не хотелось больше быть своим в доску парнем. Стало неинтересно лазать с ним по крышам и выбирать в специальных магазинах рыболовные снасти. Он обиделся на меня, бедняга. Но я ничего не стала объяснять. Как объяснишь, что детство для меня кончилось этим летом?
Парни, кстати, стали обращать на меня внимание. Уж не знаю почему. Может быть, потому что я загорела и постройнела. Меньше щек, больше глаз…
Юче я так и не написала. Я зашла на сайт «Крокуса», нашла там адрес электронной почты… Несколько раз я даже начинала письмо, но тут же все стирала. Слова не складывались. Привет… Дорогой Юче… у меня все хорошо, как у тебя… Это же ерунда, правда? Я так боялась разлуки… Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось во мне живого чувства. Наша с Юче история прошла по кромочке настоящей любви, но так и не шагнула за край. Она осталась в мире чудес, где возможно все самое страшное и самое хорошее. А может, нам просто не хватило времени…
С Ариной я тоже не переписывалась. Я завела страничку, но не в «Одноклассниках», а «В контакте». Отличная штука, чтобы шутить, болтать, рисовать друг другу открытки и посылать веселые видеоролики. То, что мы с Ариной пережили вместе, было другого формата. И оно тоже осталось в стране чудес.
Осенью я пошла в одиннадцатый класс. Экзамены, подготовительные курсы, недосып, сумасшедший дом… Тут в пору забыть, как тебя зовут. Так что если вы спросите меня, правда ли то, что я рассказала, мне сложно будет вам ответить…
В конце любой истории хорошо бы добавить мораль. На первый взгляд, наши похождения — это иллюстрация к пословицам вроде «не буди лихо» и «не зная броду».
Моя мораль другая. Раньше мне казалось, что наш мир очень маленький, замкнутый в пределы земной атмосферы и оторванный непреодолимыми расстояниями от других миров — если они есть. Когда задумываешься об этом, начинаешь ощущать себя в клетке. Ведь не столь важно на самом деле пересечь эти пределы, важна возможность. Теперь, когда я смотрю на глобус, меня охватывает счастье. Но когда взгляд мой падает на крошечную точку на берегу Средиземного моря, я грустно улыбаюсь. Мир бесконечен вширь и вглубь, я знаю это наверняка. Он безгранично больше любых, самых смелых фантазий. Но есть в нем особое место, с которым навсегда связана моя душа…
