Но была в Мюллере одна черта, которая Константина не то чтобы раздражала, но беспокоила. Мюллер был чуть-чуть сумасшедший, не такой, как те, что сидят в дурдоме, но голоса в голове слышал. Правада, не ежедневно, а изредка, как-то он обмолвился, что галлюцинации на него накатывают раз в пять лет, как по расписанию. Симптомы Мюллера не ограничивались голосами в голове, еще ему являлся Птааг во плоти и вел беседы, это плохой признак, но, с другой стороны, если при каждом приходе является только одна галлюцинация, притом каждый раз одна и та же — это хороший признак. Однажды Константин описал господину Иону случай Мюллера с изменениями, чтобы тот не догадался, о ком идет речь, господин Ион спросил:
— А у того человека есть по жизни проблемы из-за психики?
— Не знаю, — растерялся Константин. — Вроде нет.
— Нет проблем — нет болезни, — отрезал господин Ион и пошел дальше по своим делам.
Константин подумал и решил, что господин Ион прав. Если от болезни нет проблем, какая же это болезнь? Каждый человек имеет право самовыражаться и самоудовлетворяться как считает нужным, и пусть его судят боги, не люди. Никогда нельзя исключать на все сто, что галлюцинация Птаага, явившаяся Мюллеру — сам Птааг, пожелавший вдруг пошутить.
Ну да боги с ним, с Птаагом, да простит он невольный каламбур. Речь сейчас не о том. Речь о том, что Константин, похоже, все-таки обнаружил, в чем секрет Мюллера, почему у него так редко помирают больные. И это привело Константина в такой восторг, что с ним не сравнится никакая выпивка и никакая женщина. Константин шел по коридору больницы с горящим взглядом, размахивал талмудиком, а больные и знахари шарахались с его пути. Многие уже знали, к чему приводит такое настроение Мюллерова подмастерья — зажмет в углу, да как начнет излагать научные откровения, бывает до получаса нудит, и черта с два от него отделаешься — хватает за рукав и нудит дальше. Говорят, какая-то рабыня один раз вырывалась от него, вырывалась, и пока они боролись, Константин возбудился, да и изнасиловал несчастную. Потом извинился, но осадочек остался. Но другие говорят, что это глупая байка, а по жизни Константин никого никогда не насиловал ибо застенчив.
Так вот, шел Константин по коридору, и коридор перед ним пустел, словно невидимая сила расталкивала людей с его пути. Только один человек не ушел с пути Константина, это был главврач больницы господин Ион.
Если бы Константин был чуть менее потрясен собственным открытием, он бы сразу заметил, что господин главврач сегодня сам на себя не похож — глаза выпучены, рот раскрыт, а нижняя губа мелко трясется, будто случайно попробовал белены вместо мяты. Но Константин сейчас не замечал ничего.
— Здравствуйте, господин Ион! — поприветствовал он главврача. — Знаете, что я только что обнаружил?
Господин Ион отрицательно помотал головой, а глаза его были пусты, как у дохлой рыбы.
— Я узнал, почему у господина Мюллера одни больные умирают, а другие нет! — провозгласил Константин.
Господин Ион вздрогнул и непроизвольно отодвинулся. Взгляд у господина Иона стал такой, будто Константин только что провозгласил что-то наподобие: «Хочу признаться, я педонекрофил!» или «Давайте возьмем баб и пойдем в храм Иеговы, устроим кощунственный танец вокруг алтаря!»
— Вот, смотрите, — продолжал Константин. — У меня в талмудике записано…
— Тише, — прервал его господин Ион. — Не здесь. Пойдем в мой кабинет.
— А почему не здесь? — удивился Константин. — Впрочем, вам виднее…
Они прошли в кабинет господина Иона и уселись за чайный столик. Константин стал заваривать чай, а Ион вздохнул и неожиданно спросил:
— А ты смог бы сделать вскрытие трупу собственной жены?
— Чего? — не понял Константин.
— Вскрытие, — повторил Ион. — Трупу собственной жены. Смог бы сделать?
— Не знаю, — растерялся Константин. — Откуда мне знать, я не женат… А какое это имеет значение?
— Никакого, — сказал Ион и снова вздохнул. — Так что ты хотел рассказать?
— Я раскрыл секрет, почему у Мюллера одни больные умирают, а другие нет, — напомнил Константин. — Думаете, он продал душу темным богам?
Ион вздрогнул и сделал жест, отгоняющий нечистую силу. Константин про себя улыбнулся — такой почтенный муж, а такой суеверный — смешно.
— Не берусь судить определенно, я не жрец, — продолжал Константин. — Но даже если почтенный господин Мюллер и продал душу темным богам, — от этих слов Ион еще раз вздрогнул, — то к сути вопроса это не имеет отношения. А знаете, что имеет отношение к сути вопроса?
— Не тяни кота за хвост, — посоветовал Ион.
— Не буду, — кивнул Константин. — Дело в следующем. Перед тем, как вырезать какой-нибудь орган живому человеку, господин Мюллер иногда идет в морг и тренируется на трупе, делает ему ту же самую операцию. А иногда нет. И все эти операции господина Мюллера делятся на три группы, именно на три, не на две, это важно. В первую группу входят операции, которые он делает без тренировки, в этой группе помирает каждый четвертый пациент. Во второй группе операции он делает сразу после тренировки, без перерыва, здесь помирают четверо из пяти. А в третьей группе господин Мюллер сначала тренируется, потом обедает, и уже после обеда делает операцию. Так вот, в третьей группе вообще никто пока не помер! Как это объяснить?
— Не знаю, — пожал плечами Ион. — А как, по-твоему?
— Я тоже не знаю, — сказал Константин. — Я думал, вы подскажете. Основная идея, по-моему, очевидна — после тренировки нужно время, чтобы боги помогли субъекту закрепить навык в должной степени… Но разве важно, почему что-то происходит так, а не иначе? Главное то, что оно происходит! Я узнал, как свести смертность при операциях к нулю! Давайте введем правило, чтобы каждый больной доставлял в больницу труп…
— Не напасешься, — хмыкнул Ион.
— Ну, может, не совсем уж каждый, а только желающие, — поправился Константин. — А кстати! Кто сказал, что труп должен быть человеческим? Может, достаточно будет собаку порезать! И не обязательно мертвую! Тут, скорее всего, есть элемент жертвоприношения, боги потому не забирают жизнь пациента, что перед тем они уже как бы забрали жизнь трупа, которому сделали операцию!
— Не сходится, — возразил Ион. — Если все так, должно получаться, что пауза не нужна. Наоборот, резать больного сразу после тренировки должно быть полезнее, чем после перерыва на обед. Чем больше времени проходит после тренировки, тем больше вероятность, что боги отвлекутся или вообще забудут…
— А может, наоборот? — предположил Константин. — Во время тренировки боги напрягаются… нет, все равно не получается. Не понимаю…
