Барахтаясь в воде, пробуя приподняться и стереть с лица грязь, Иеро обозревал длинные ноги зверя, которые явно были ему знакомы. Он еще пытался привести в порядок мысли, когда длинный шершавый язык облизал лицо, и теплое мощное дыхание взъерошило волосы на затылке. Теперь метс узнал!
– Клуц! Ал ты, протухший собачий хвост! Как ты меня напугал! – Он прижался к могучей шее, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Сколько же сотен миль одолел верный скакун, сколько прошел земель, чтобы найти хозяина в самый разгар смертельной битвы? Иеро заморгал, чувствуя, как лорс мягко отстранился; шершавый язык вновь заботливо прошелся по лицу, стирая воду и грязь, кровь и слезы.
Разлепив веки, священник поднял взгляд на товарищей. Пер Малуйн, опираясь на топор, возвышался в нескольких ярдах от него – покрытый грязью, но, похоже, невредимый. Обменявшись взглядом с Иеро, он начал неторопливо чистить пучком травы оружие, что-то насвистывая под нос. Мантаны и Сагенай выдергивали стрелы из тел мертвых чудищ, прополаскивали их в болотной воде и прятали в колчаны. Затем Иеро увидел трех молодых иир'ова, собравшихся в кружок над распростертым в камышах телом, и вспомнил, что Б'ургх мертв. Он сделал шаг к Детям Ветра, когда весьма раздраженный голос вдруг зазвучал в голове. Священник остановился так резко, что трусивший позади Клуц едва не сбил его с ног.
– Иеро, если вся эта суматоха закончилась, может быть, ты предупредишь своих друзей, что не стоит рассматривать меня как мишень для этих острых палок с колючими концами. Тогда и, пожалуй, вылезу из-за скалы. – Пока метс соображал, что же – и, главное, кого! – он слышит, мысленный голос ядовито добавил: – Тебе, знаешь ли, надо благодарить не только Клуца!
Глубоко вздохнув, священник произнес:
– Эй, послушайте меня! К нам пришел друг… мой старый друг. Не стреляйте, во имя ран Господних! Это он привел Клуца на помощь.
Люди повернулись, с интересом взирая на лохматый бурый ком, возникший из-за невысокой скалы и покатившийся им навстречу. Ни один, однако, не глядел на это существо с большим любопытством и радостью, чем сам Иеро. Прошло много месяцев с тех пор, как они расстались у выхода из огромной пещеры, взлетевшей на воздух вместе с Домом и прочим неприятным содержимым.
Священник заметил, что Горм изменился, и невольно пожелал узнать, какие перемены молодой медведь обнаружил в нем самом. Горм словно вытянулся, стал крупнее и его движения потеряли угловатость, свойственную неуклюжему подростку. Он еще не достиг зрелости, но выглядел превосходно, излучал уверенность и внутреннюю силу, которыми явно не обладал раньше.
Медведь подкатился к Иеро и встал на задние лапы; теперь его темные зрачки были выше глаз человека. Узкий язык нежно коснулся носа священника, затем Горн снова принял естественную позу и довольно фыркнул.
– Ну и занятие нашел ты себе, должен отметить, – пришла его ясная, четкая мысль. – Счастье еще, что Клуц как-то унюхал тебя и сказал мне. Мы несколько дней пытались пересечь проклятый участок, однако тут бродили двое этих, и не стоило рисковать. Но ты потерял друга, Иеро… Надо посмотреть, чем можно помочь остальным… Потом мы должны уходить отсюда – и быстро!
В очередной раз подивившись скорости и точности ментальной передачи Горма, Иеро двинулся туда, где молчаливые иир'ова застыли над павшим вождем. Должно быть, Б'ургх умер мгновенно: грудная клетка была расплющена чудовищным ударом. Яростные янтарно-золотистые глаза погасли, но безгубый рот кривился в угрюмой усмешке, словно и смерть воина, и гибель целой вселенной были всего лишь горькой шуткой судьбы.
Иеро обнял поникшие плечи М'рин и мысленно обратился к людям-кошкам:
– Он был великим воином. И умер так, как желал, – в битве с извечным злобным врагом, вашим и моим. Когда мы вернемся – вы и я, – сложим песню, чтобы все знали и помнили о подвигах вождя до тех пор, пока живет Прайд. А теперь… теперь надо позабыть о горе. М'рин, ты – старшая. Скажи: как проводить Б'ургха на вечный отдых? Но поторопись – враги приближаются! И вождь не захотел бы, чтобы нас застали врасплох.
Подняв тело павшего, иир'ова перенесли его на клочок сукой земли и с помощью остальных вырыли узкую неглубокую могилу у подножия гранитного валуна. М'рин пропела короткие слова прощания, потом пер Сагенай спросил, может ли он вознести молитву своему Богу над воином, погибшим от руки Нечистого. Немного посовещавшись, иир'ова согласились.
– Мы далеко от Ночного Ветра южных равнин, – сказал Ч'урш Иеро. – Ваши боги сильны здесь, и они помогут духу павшего вернуться домой, где он обретет покой.
Иеро согласился с этим и вознес про себя мольбу к Великому Творцу. «О Боже, – просил он, – Ты должен помочь ему. Он пал, сражаясь за Тебя… Не обойди же милостью его душу!» Метс прошептал слова заупокойной молитвы, и дело было сделано.
Когда разведчики покинули невысокий могильный холм, Иеро уловил растущее нетерпение Горма. Ему было известно, что медведь, изрядный скептик в вопросах религии, считал обращения к Неведомому пустой тратой времени. «Агностицизм – одно из старых заблуждений человечества, – подумал священник, – но если его разделяют другие разумные существа, поистине Церкви прибавится работы». Он усмехнулся про себя, вспомнив, что в его команде есть молодой и пылкий проповедник. Что ж, скоро ему предстоит столкнуться с достойным противником.
Спустя недолгое время путники уже сидели у маленького костра. Около часа Иеро вен отряд обратно в глубины Тайга, пока не решил, что опасность миновала и можно остановиться на отдых. За тесным кругом разведчиков возвышался молчаливый Клуц; его широкие ноздри раздувались, фильтруя лесные запахи, чуткие длинные уши ловили доносившиеся из чащи звуки. Рога лорса уже достигали пары футов в длину. Он выглядел слегка отощавшим, как и молодой медведь, но был полон сил и отваги, что и доказала недавняя баталия.
Горм развалился в середине, у самого огня, наслаждаясь теплом; свет играл в густой коричневой шерсти. Когда он заговорил, ясность мысленной речи поразила всех слушателей, не исключая Иеро. Даже Дети Ветра могли понимать медведя без труда. Закончив возведение ментального щита, прикрывшего всю группу, священник с насмешливым любопытством наблюдал за реакцией невозмутимых Мантанов. Изумленно переглянувшись при первых словак медведя, братья раскрыли рты и вытянули шеи, уставившись на мохнатого оратора. Малуйн гулко захохотал, а на губах пера Сагеная появилась спокойная улыбка.
– Для начала скажу, что я – всего лишь первый посланец своего народе Медведи придут, но на это нужно время. Мы не скучиваемся в деревнях, но живем семьями. И собрать всех способных сражаться – дело не быстрое. Но Старейшие приказали, и воины двинулись. Мы не очень хорошие ходоки, а ведь нужно осилить долгий путь с севера, чтобы присоединиться к людям. Нам надо двигаться скрытно, огибая места, в которых владычествует Нечистый, вроде того леса, где мы впервые повстречались с Иеро; иначе нас могут заметить и остановить.
