— Андрюша…
— Да? — спокойно отозвался он, внимательно наблюдая за дорогой.
— Я не поняла… Ты что, давно знал?
— О чём?
— О том, что Тим…
— … не мой сын? — закончил за меня Шокер. — Ну, да. Знал. Давно.
— Как давно?
Шокер покосился на меня и пожал плечами:
— А когда ты в январе в слое пропала, а мы с изнанки сюда перебрались, тогда мне впервые попалась в руки Тимошкина медкарта из родильного отделения. Лали её в своей сумочке таскала, мне как-то и ни к чему было её читать… А тут попалась. У меня вторая группа крови, у Лали тоже. У Тимошки — первая.
— Почему ты мне не сказал?
— Когда?
— Да хоть когда!
— Потому что это совершенно ничего не меняет.
— Разве?
Шокер метнул на меня подозрительный взгляд:
— А разве нет? Я помогал ему появиться на свет. Я его люблю. Я его выращу. Этого достаточно, чтобы быть отцом. Если ты считаешь иначе… — он запнулся и закончил холодновато. — Если ты привязалась к нему только потому, что он мой… Тогда мне очень жаль.
— Мы с ним столько вместе пережили, что теперь уже совершенно всё равно, чей он! Я же к человечку привязалась, а не к его медкарте!
— Тихо, кроха, тихо… — Шокер мягко улыбнулся мне. — Всё в порядке… Вот, приехали.
Он остановил машину у ворот главного госпиталя. Мне нужно было забрать результаты обследования.
— Шокер, а что ты Лису такое сказал про новое назначение? — вспомнила я.
— Так, давай об этом дома! — заторопился Шокер. — Тут долго стоять нельзя. Иди забери свои бумаги, а я за Тимом сгоняю. Дома встретимся.
* * *
Я стояла у парапета напротив своего дома.
Как ни загоняла слёзы обратно, как ни старалась, чтобы никто ничего не заметил, наверняка ничего не вышло.
Я ещё раз перечитала бумагу из госпиталя, скомкала в отчаянии и сунула в карман куртки. Пропади всё пропадом!
Постояв ещё немного на свежем ветру, я отправилась домой.
Звонить не стала, открыла дверь сама, вошла тихонько, повесила куртку, надела домашние туфли.
— Что ты так долго? — раздался сверху встревоженный голос Шокера.
— Долго? Разве? Я не заметила.
— Да ты издеваешься? — он спустился в холл. — Тебя три часа не было.
— Народу было много.
— Угу, — Шокер скептически поджал губы. — Не надо придумывать на ходу. Что сказали? Как результаты?
— Прекрасно! Жить буду, может быть, даже долго.
— Тогда почему ты плакала?
— Я не плакала. Там ветер сильный.
Шокер осторожно взял меня за плечи:
— Кира, что случилось?
— Да ничего!
— Ты… из-за Тима, да? — спросил Шокер так печально, что я разъярилась на себя, на то, что совсем не получается держать себя в руках.
— Да нет же! — заорала я во всё горло. — Нет! Оставь меня в покое!
— Я оставлю тебя в покое, когда пойму, в чём дело.
Сверху послышался плач.
— Я сейчас, — виновато улыбнулся Шокер и помчался наверх, перескакивая через три ступени сразу.
Я потопталась на месте и отправилась на кухню. Там сидел Ятис с планшетом и оплачивал счета, перекладывая их из одной внушительной стопки в другую. Вот, очень кстати. Ничто так не отвлекает от грустных мыслей, как заботы по хозяйству.
— Привет, Ятис! Что с деньгами? Мы ещё не всё проели?
— Госпожа Кира, — укоризненно отозвался Ятис. — Я же говорил тогда давно: если не устраивать званых обедов на двадцать персон, хватит года на два. Два года ещё не прошли.
— А ты? Ты сколько уже здесь работаешь?
— Четырнадцать месяцев, госпожа.
— Так ведь Йан тебе только за год вперёд оплатил! Ну, что же ты молчишь?! Хочешь, чтобы я со стыда сгорела?! Неужели не напомнить?!
— Не о чем напоминать, госпожа, — возразил Ятис. — Мне уплачено ещё за год. Всё в порядке.
— Какого чёрта?! Зачем ты взял деньги от кого-то, кроме меня?!.. Кто оплатил? Шокер?
Ятис нахмурился:
— Шокер?! Вы имеете в виду лорда Андрея?.. Нет, госпожа, мне заплатил ваш отец.
— Лорд Дарен Вайори?!
Ятис кивнул:
— Да.
Я закрыла лицо ладонью.
— Это, возможно, дерзость с моей стороны, говорить вам это, — проговорил Ятис. — Но я не понимаю, почему вы так расстраиваетесь. Это так естественно и объяснимо, когда отец платит за свою дочь.
Я только отмахнулась от него. Ну как объяснить молодому, но очень традиционному гатрийцу, почему я расстроилась?
— Неважно, Ятис, что да почему. Поверь, лучше тебе меня не понимать…
— Ужин на двоих, госпожа?
— Ты приготовь что-нибудь попроще, Ятис, а мы сами возьмём, когда проголодаемся.
Он пожал плечами и углубился в счета.
Когда я снова вышла в холл, Шокер стоял у вешалки и читал мятый листок с результатами обследования.
— Ты совсем обнаглел?! Ты по моим карманам шаришь?! А ну, отдай! — я налетела на него, как коршун.
Шокер торопливо отдал мне листок. Я разорвала его в мелкие клочки и швырнула их в воздух.
— Я не успел прочитать, — сказал он, посмотрев на всё это.
— Ты — сволочь! Ясно тебе?! Как ты смел лезть в мой карман?!
— Ты не ответила на мой вопрос. Я должен был понять, что с тобой происходит.
Я прижала пальцы к вискам:
— Не оправдывайся!.. Или я за себя не ручаюсь!
Он тихонько стоял, боясь пошевелиться.
— Всё, Шокер, ладно, забыли. Хорошо?
Он кивнул.
— Что за назначение? — вытащила я из памяти нечто, за что можно было сейчас уцепиться. — Ты говорил, новое назначение, дома расскажешь… Куда ещё тебя Марек засылает?
— На этот раз не Марек, а сам канцлер.
— И куда?
— На изнанку, — вздохнул Шокер.
— Надолго?
— На постоянное проживание, — неловко усмехнулся Шокер. — Имперским надзорным инспектором.
— Это над чем же надзирать?
— Над всем, что там происходит именем Гатрийской империи. Следить, как идёт взаимодействие с официальными структурами изнанки. Анализировать слабые места. Предвидеть подводные камни… — Шокер развёл руками. — Начальство решило, что в обстановке неопределённости и возможной конфронтации я очень хорошо подхожу для такой работы. Короче, я должен вовремя предупредить империю, если наши противники на изнанке соберутся действовать.
— Шокер, это ж засада, — ужаснулась я. — Это жизнь на колёсах!
— Не всегда, но периодически планируются долгие разъезды, — подтвердил он. — Утром будут готовы документы мне и Тиму. И съёмная квартира в Стокгольме. Отъезд завтра. Потом, когда осмотрюсь, буду думать, где устроить постоянное гнездо… Кира…
— Что?
Он взглянул на меня с надеждой:
— Ты поедешь со мной?
Именно сейчас, когда всё стало так отвратительно, я поняла, как же сильно я этого хочу — быть всегда с ним. Везде. Ждать днями или даже неделями его возвращения домой. Возиться с Тимошкой. Делать уютным жилище, каким бы и где бы оно ни было. И очень-очень любить Шокера.
