Но лишь с появлением классического греческого театра такие авторы, как Аристофан (р. 445 г. до н. э.) или Менандр (р. 342 г. до н. э.), начали сочинять целые комические спектакли для широкой зрительской аудитории. Чаще всего это были пьесы из пяти актов, в которых действовали смешные, как правило, типические персонажи. У римлян к таким драматургам относились Плавт, родившийся в 254 году до н. э., и Теренций — греческий автор, выходец из Карфагена. Все перечисленные драматурги изменили свойственные их современникам представления о комическом, предложили новые темы и открыли новые способы изучения юмора и его роли в жизни.
После того как Тристан три месяца изучал историю юмора, ему наконец было позволено смеяться.
Церемония проходила в абсолютно белой комнате, в которой не было ничего, кроме двух стульев. Б жестом разрешила Тристану сесть и сама села напротив, пристально глядя на него.
— Итак, великий день настал. Вы готовы, господин Маньяр?
— Вы будете меня смешить? И какой же анекдот вы мне расскажете?
— Никакого.
— Что, вы даже не скорчите гримасу, не будет даже щекотки-лайт?
Б опустила веки в знак отрицания:
— Ничего не будет. Я скажу «три», и вы засмеетесь.
Она сказала это так, будто речь шла о чем-то, само собой разумеющемся.
— Без причины?
— Это часть вашего обучения. Не смеяться, когда хочется. Смеяться, когда нет никакого желания. Как машина. У нее есть двигатель и тормоза. Чтобы водить машину, нужно уметь управлять обоими. Скоро вы научитесь управлять своим смехом. До сих пор вы подчинялись ему, теперь вы подчините его себе.
Тристан заметил, что у девушки слегка раскосые глаза. Должно быть, она была наполовину азиаткой.
— А если я не засмеюсь? — спросил актер.
— Это несложно. Достаточно вспомнить все те случаи за прошедшие три месяца, когда вы сдерживались. — Б не стала пускаться в дальнейшие объяснения и начала монотонно отсчитывать:
— Один... два... три...
Тристан хранил бесстрастное молчание. Девушка кивнула, словно все шло именно так, как надо. И тут Тристан засмеялся. Потом захохотал. Лицо девушки по-прежнему оставалось бесстрастным. Ее невозмутимость казалась Тристану ужасно смешной. Он смеялся все громче, а Б равнодушно смотрела на него. Тристан смеялся десять минут подряд, пока совсем не запыхался. Он трясся, как самолет, идущий на посадку, но вот его смех стал стихать, и, всхлипнув еще пару раз, он наконец успокоился.
— Получилось, господин Маньяр? Теперь вам лучше? Чувствуете облегчение? Что ж, отлично. Мы можем перейти ко второй ступени обучения. После истории — биология.
С этого дня Тристану разрешили видеть лица других учащихся, его братьев и сестер по юмору. Среди них были люди самого разного возраста, даже весьма преклонного. На Тристана обращали не больше внимания, чем на остальных. Никто не просил у него автографа, и он даже сомневался, что в нем узнают знаменитого комика.
Б, как музейный экскурсовод, являлась за ним по утрам, чтобы проводить в аудитории, где проходили занятия.
На второй ступени обучения Б показала Тристану новый уровень подземелий — так называемую зону лабораторий.
— Здесь мы изучаем юмор научными методами. Вот этот прибор — сканер на основе рентгеновских лучей — позволяет заглянуть внутрь человеческого тела. — Она указала на другой зал: — Там находится ПЭТ-сканер: позитронная эмиссионная томография. С ее помощью можно наблюдать за жидкостями — кровью, водой, лимфой и так далее.
Наконец они пришли в зал, где суетились люди в белых халатах, и Б сказала:
— Но для того, чтобы исследовать юмор научными методами, идеальным аппаратом является вот это — функциональная МРТ[56], ФМРТ, которую не следует путать с обычной МРТ. С ее помощью можно наблюдать за изменениями электромагнитных полей в головном мозге.
— То есть за мыслями?
— По крайней мере, за передвижением информации в нейронах. Получая при этом объемное изображение процесса, идущего в полушариях головного мозга. Другими словами, с помощью ФМРТ можно наблюдать за тем местом... где рождаются и умирают идеи.
На каталке, выдвинутой из ФМРТ, лежал человек в одних трусах. Ассистент надевал ему на голову большие наушники. Аппарат включился, и каталка плавно уехала в широкий туннель, находившийся внутри массивной машины.
— Похоже, тут лучше не страдать клаустрофобией, — заметил Тристан.
Б провела своего ученика в зону, где стояли пульты управления и маленькие экраны, вокруг которых толпились люди в белых халатах. Один из них, очень высокий, с длинной, свисающей на лоб прядью, включил центральный экран и запустил какой-то прибор, который начал издавать потрескивание. На экране появилось изображение мозга человека, который находился внутри аппарата. Мозг вращался на экране, как планета в космосе.
— Вот он — передовой край науки... — тихо произнесла Б. — Брат Сильвен — специалист в области изучения физиологических механизмов смеха.
Ученый наклонился к микрофону и, проверив, хорошо ли его слышно в камере ФМРТ, включил записывающие устройства, а затем по сигналу начал рассказывать анекдот, которой завершился совершенно неожиданной развязкой.
Мужчина внутри ФМРТ захохотал, и на экране прибора появились извивающиеся световые линии, похожие на нити накаливания в лампочке.
Не переставая следить за показаниями приборов, брат Сильвен объяснил:
— Смех — это законченное действие, происходящее одновременно на разных уровнях. На уровне мозговой деятельности происходит следующее: левое полушарие, отвечающее за аналитическую деятельность, получает неожиданную информацию и, не сумев найти логического объяснения, разом перебрасывает ее правому полушарию, которое отвечает за творческую активность. Последнее, также не зная, что делать с этой «обжигающе горячей печеной картошкой», запускает нервный смеховой импульс, который позволяет ему выиграть время.
Сильвен указал на маленький экран, где были изображены кривые линии и тянулись ряды химических формул.
— На гормональном уровне смех приводит к выбросу в кровь эндорфинов, вызывающих чувство удовольствия и возбуждения.
Ученый указал на другие экраны, глядя на которые его ассистенты следили за ходом эксперимента.
— Сердечная деятельность: ритм сердцебиений внезапно ускоряется. Работа легких: смех приводит к гипервентиляции — встряхивает брюшную полость, возвращает внутренние органы на место, расслабляет брюшные мышцы. В процесс смеха вовлечен весь организм. Так, например, — заметил Сильвен, — невозможно одновременно заниматься сексом и смеяться. Для каждого из этих актов необходима вся жизненная энергия организма.
