Ангар, к которому их подпустили двое часовых в стальных касках, вооруженных «Стерлингами», был очень высок, широк и чрезвычайно длинен. Это мог бы быть ангар для самолетов. Когда они шли по бетону, их гулкие шаги уносились куда-то в черную пустоту. Гревиль мгновенно подумал, что сейчас появятся летучие мыши.
Кто-то включил свет, и вдоль балок на крыше расцвели гирлянды ламп.
Гревиль смотрел в изумлении. Место было абсолютно голым. Огромное голое бетонное пространство. На этом бетоне были нарисованы белые линии, образующие петли, отдельные полосы белой краски, расходящиеся из одного места и останавливающиеся совершенно произвольно. Гревиль сказал:
— Вы отмечаете курсы движения блобов. Но…
— И да и нет, Гревиль, — сказал директор.
— Да, потому что это движения блобов, нет — потому что, это не те блобы, с которыми вы знакомы.
В этот момент зазвенел пронзительный и очень неприятный сигнал тревоги. Все вздрогнули.
Директор мрачно произнес:
— Вы спрашивали, почему мы здесь, в Камберленде, так далеко от Лондона и блобов. Ну, — вот вам ответ.
Совершенно ниоткуда, в десяти футах от пола, появился круглый серый шар. Только что его не было. И вдруг он появился. Под яростный звонок тревоги директор тростью показал на блоба.
— Они появляются в Камберленде уже три года. Нам не нужно ехать в Лондон и искать блобов там.
В понедельник утром еженедельное свидание проводилось в лекционном зале домишке, похожем на казарму, где стояли ряды неудобных деревянных стульев и помост, на котором был стол, доска, киноэкран — и Хамфри Лэкленд. Энергия и живость у него были, это Гревиль должен был признать. В зале мерцал приятный осенний солнечный свет, пробивавшийся сквозь облака табачного дыма. Все были напряжены.
История, которую прошлым вечером рассказали Гревилю, когда они пришли к нему, была относительно простой. Терри Понсфорд уселся в единственное в его комнате кресло, а он сел на кровать.
— Понимаешь, Том, когда пастух — Гарри Хокер — рассказал своим приятелям в пабе, что он видел маленькие серые шарики, они решили, что он выпил лишнего. А в конце полиция расследовала это дело и вызвала нас. Я уже некоторое время работаю в отделе спецпроектов Министерства. Так… это было около трех лет назад, как тебе сказал Его Преосвященство.
— Он не возражает, что его так называют?
— Ну, — Понсфорд засмеялся. — Вообще-то не очень. Хотя я не советовал бы тебе тут спешить. Немного подожди.
— Итак, правительство прислало сюда экспертов, и вы наблюдали за блобами и рисовали эти линии, чтобы проверить их движение. Так, это я понимаю. Ну и что все это? Вы что-нибудь узнали про эти чертовые штуки?
— Я тебе одно могу сказать, Том. И это очень важно. Не пускай блобов к себе под кожу. Я знаю, что с тобой произошло. Сейчас, когда Лондон и соседние графства под огнем, всех толковых людей вовлекают в эту работу. Доктор Кестон не работал в больнице — его послали туда, чтобы он тебя…
— Но!..
— Все ученые головы нашей страны сейчас сконцентрированы на этом, Том. На каждого человека, прошедшего определенный отбор — ну, скажем так способностей — заведено досье — о-о, ну-ну, ладно! Не задавайся. Я тебя рекомендовал…
— Ну молодец.
— Так вот, что я говорил. Ты многого натерпелся там, в Дыме. Здесь мы пока пытаемся раздавить блобов. Вместо этого то и дело погибает один из нас. Не торопись. Постарайся увидеть проблему со всех сторон. Мы сейчас как эскадрилья бомбардировщиков — каждый думает, когда же наступит его черед. Понял?
— Да, пожалуй.
— Хорошо. Директор сообщает новости на утреннем совещании. Кроме тебя есть еще новые ребята. Там увидимся.
И вот сейчас он сидел на жестком неудобном стуле, с блокнотом, карандашом и миниатюрным магнитофоном и слушал Его Преосвященство, директора, Хамфри Лэкленда.
Белые линии, как он понял, это был ранний и с тех пор давно заброшенный эксперимент. Строение, напоминающее ангар, было воздвигнуто над тем местом, где появились блобы. Характер и направление их движения проверялись долго, результатом чего явился вывод, что появлялись они в тех же самых местах, двигались в одних или почти одних и тех же направлениях, и исчезали в тех же местах, на различном расстоянии от мест их появления. На высоте около тридцати футов от пола находился один главный узел; в этой центральной точке блобы появлялись нерегулярно, но часто, спокойно перемещались в другое место и исчезали. Все же картина, когда все это было начерчено на прозрачных листах, напоминала трехмерную паутину.
В подтверждение того, что он узнал в Лондоне, он услышал, что остановить блоба не может ничто — по крайней мере из того, чем пробовали. Средняя скорость их была три с половиной мили в час. Двигались они всегда только по прямой и никогда не сворачивали; хотя здесь Понсфорд выразил сомнение. Камберлендские блобы однако никогда не были больше шести футов в диаметре, в отличие от своих лондонских братьев, и были серебристо-серыми, а не черными.
Для исследования применялось электронное, радиационное, фото — и звукометрическое оборудование. По всему выходило, что от блоба нельзя получить никаких данных, кроме как о его собственном существовании. Они просто были. Хорошо фотографировались. Температура их была почти равна нулю. Однако водяной пар на них не конденсировался. Был какой-то слабый отталкивающий заряд, наподобие статического, который не допускал на их поверхность пыль и влагу. Алмазные сверла не оставляли никакого следа. Оптически они были круглые.
— Короче говоря, — подвел итог Лэкленд, — это какие-то чертовы чудовища. И мы должны торопиться. В Лондоне уже нельзя жить. Еще немного и начнут уезжать даже закаленные бомбардировками.
Гревиль встал со стула.
Лэкленд холодно улыбнулся:
— Да?
— Два вопроса, сэр. Первое, были ли проведены исследования для выяснения, почему камберлендские блобы серые, а не черные, и второе, почему они меньше лондонских.
Он сел.
Директор подождал, пока в зале не наступила абсолютная тишина. Затем он сказал:
— Первое — да, исследование проводилось. По обоим вопросам. Второе никаких других различий не обнаружено. Мы сейчас просто не знаем, почему одни серые, другие черные. Не знаем и почему лондонские блобы настолько больше.
— Мы просто вообще ничего не знаем об этих чертовых тварях, — громко сказала доктор Таунсенд.
— Узнаем, дорогой мой доктор, — мягко ответил директор. — Узнаем. Есть еще вопросы? — Он посмотрел вокруг, как нахохлившаяся амбарная сова. — Нет? Очень хорошо. Новые сотрудники, пожалуйста, подойдите ко мне в кабинет за заданиями. На этом все.
