А вот Диктов, редактор "Эха Москвы", умер красиво и элегантно, если можно так выразиться про смерть. Был Он на презентации какого-то нового издания, и там, в подпитии, взялся подвезти одного товарища домой. Разогнавшись, как водится, на трассе ночью, Он на радостях не заметил, как дорога резко пошла в сторону, а на пути — огромный дуб. Со всего маху врезался Диктов в этот дуб, но что интересно, погиб моментально — и только Он один: товарищу даже царапины не досталось! Ну, как тут не будешь Фаталистом! Когда очумелый от случившегося пришёл в себя, увидел на крутом повороте в хлам разбившуюся машину, мёртвого Диктова, тучи ворон над ним, Тот взвыл от страха, но, поскольку шок был неслабый, идти не мог, думал, ноги парализовало…
А уже утро наступало, никто рядом не проезжал, трасса чистенькая была, как подметена. В общем, пока суть да дело — спасибо, осенью было, на замёрз, не оголодал, не погиб от недосмотра…Правда, пришло ему походить на всякие допросы, следственные эксперименты, разборки с начальством и прочие неприятные свидания. Только Он твёрдо стоял на своём: Диктов погиб по неосторожности, потому что Они ехали с презентации поздно ночью и были трезвы, как стёклышко, поскольку Диктову пить нельзя, у него какое-то заболевание, а у самого допрашиваемого вообще не принимает организм, Он никогда не пил ничего круче шампанского, да и то полбокала в начале действа… Проверять сказанное было некогда, Диктова схоронили, по моде того времени, в крематории, сожгли, значит…Вот такая история вышла…Тоже хорошо, пожил уже, дальше только хуже было бы…Тем более, что быстро погиб, не мучился. Возможно…
Глава 3.
Погибает, спасая маленькую девочку, преподаватель Аронский. Студенты Подземного института устроили ему пышные похороны, портрет его долго стоял в вестибюле и потом перекочевал в галерею "Память о них жива". Навечно. Каждый год, в день смерти, свежие цветы — как, впрочем, и всегда! — усыпали всю территорию, отданную его портрету…Слава героям!
Профессор Попов отдает жизнь за Родину, сражаясь в стане Двухсот уже не склоне лет. С годами этот один из самых умных людей Планеты стал несколько медлительным. Тут сразу засуетились Клоны, и принялись следить за ним особенно упорно: захватить в плен или даже убить — для этих тварей было не просто приятно — престижно! А как же, известный на всю Планету дактор наук, Профессор, несгибаемый Сторонник Преобазований в России! И они улучили момент, когда, получив ампулу для укола определённому Клону, господин Попов устремился к его "схоронке". Но- маленькая заминка — и уже лежит без движения прославленный Профессор…Для Клонов убийство Человека не считалось преступлением, напротив, Они хвастались друг перед другом этим страшным талантом — умением убивать, несмотря на многочисленную защиту и беспрецедентные способы сохранения жизни…
Совсем иначе погиб Кирилл, девятилетний жилец дома-лягушки в Новом Кашино. Может, и лучше, что умер, иначе через пару лет на посёлке не было бы ни одного преступления, совершённого без ведома Кирилла, такой это был мальчишка — воин, борец и лидер, только всё со знаком минус…Он не хотел учиться, по крайней мере так, как это было принято в те годы, в том обществе…Он мечтал о путешествиях — и сидел дома, нянчил сестрёнку, скрывая её возраст, Он был прирождённым заводилой — и был заперт матерью на ключ, когда Она уходила на работу…Сама выросшая без отца, в интернате для слабоумных детей, и родившая двух малышек от разных пап, сидящих в тюрьме, мать и мысли не допускала, что сын будет умней её. А тот вёл свой род от еврея, что само по себе уже исключает всякий провинциализм…Таким образом, все необходимые стороны были в наличии, оставалось вмешаться Судьбе, что и произошло…
Однажды ночью, когда мама вынуждена была пойти на работу взамен заболевшей уборщицы, Кирилл, впервые в жизни оказавшись на свободе, не раздумывал долго. Он отлично знал, у кого в доме есть компьютеры новейшего поколения, только добраться до желанной техники не было никакой возможности. И вот она появилась, мать не вернулась с работы, позвонив сыну и настропалив его, чтобы сидел дома. Учил уроки, в девять лёг спать и уложил с собой сестрёнку, которой было лет пять, хотя родительница утверждала, что исполнилось три…
Выслушав все наставления, Кирилл, будучи умным мальчиком, выполнил всё неукос-нительно…И даже лёг спать, позвав себе под бок маленькую Ксюшу, благо Она всегда засыпала в девять — уж это мать знала "с младых ногтей"…В 11 ночи он встал, покрепче укутал спящую сестру, оделся потеплее и, крадучись, вышел во двор. Жили они на четвёртом этаже, лифт не был нужен, а двери в "карман", как говорили строители, давно были сняты предприимчивыми хозяевами, благо, совершенно нечего было украсть, что имелось, давно было пропито…
Кирилл выскользнул на улицу, где его уже поджидали дружки. Отлично зная характер своего предводителя — он был скор на руку, многие ходили с его отметинами — ребята хороводились вокруг небольшого костра, устроенного возле леса. Увидеть их среди десятиэтажных домов мог только тот, кто искал, потому Кирилл быстро приблизился к сидящим и сказал одно слово: " Пошли".
Никто не знал, как погиб мальчишка, только утром его мама не нашла дома сына. Ксюша мирно спала, укутанная по самые глаза, дома был порядок, и даже манная каша сварена на завтрак, из чего мать заключила, что Кирилл отправился в школу. После уроков он не пришёл домой, но этого она не знала, снова ушла на работу, забросив Ксюшу в садик. Вечером, придя домой и не увидев его, родительница рассердилась и позвонила его бабушке, нажаловалась, что сын бегает, когда надо быть дома, а та сообщила, что сегодня не может прийти, ноги очень болят, а вот завтра к вечеру непременно будет…
В общем, когда сына хватились, было поздно, его нашли через полгода, в лесу, узнали только по характерным брюкам, доставшимся ему от социальной службы…
Так же бесславно погибла Ирона Павловна, старшая по дому в микрорайоне Новое Кашино. Она однажды рано, очень рано вышла из дому, намереваясь подстеречь неплательщиков, да спросонья — было ещё темно — перепутали двери и открыла ту, что вела к охране. Сидящая у дверей немецкая овчарка, наученная хватать воров и душить их, отлично справилась с задачей, и когда спящий крепко-накрепко охранник, что называется, продрал глаза, у его ног лежала успокоившаяся уже собака, а рядом валялся какой-то огромный, закутанный в длинный плащ…труп. Это и была Ирона Павловна…
Но мы отклонились. Да и не случайно: нельзя говорить о Победах, не вспомнив поражений…К счастью, их было не так уж много…Но все равно Люди, и жаль их по-человечески, хотя порой — при жизни! — не раз желали им хотя бы той боли, что они причиняли нам…
