Оттолкнувшись от стены, Айен подплыла к креслу у стола.
– Ты не должна была сделать что-либо, что могло бы повредить твоей карьере, – сказала Рудо.
Айен устроилась в кресле и пристегнулась. Настроение у нее было мрачное, и она не пыталась этого скрывать.
– Если хочешь убить меня, не делай это в момент внезапной вспышки злости, – продолжила Рудо. – Союзу нет смысла терять нас обеих. Ты достаточно опытна, чтобы убить меня таким способом, чтобы тебя никто не заподозрил.
Такого ответа Айен не ждала.
– Таким, каким позаботились о полковнике Муньярадзи, не так ли? – спросила она.
Глаза Рудо на мгновение расширились, и на ее лице появился стыд.
– Давненько не слышала я этого имени, – тихо сказала она. – Не знала, что тебе про него известно.
– Но ведь это он сделал вас тем, кто вы есть, не так ли? Скажите, он помог вам убить настоящую Рудо или просто воспользовался тем, что вам было что скрывать?
Айен проговорила это с жаром и горечью.
– Я убила ее, – спокойно сказала Рудо. – Мои кураторы обещали мне быстрое продвижение по службе. Союзу я ничего не была должна. В политическом классе такие люди, как я, не нужны нигде. Тогда, как и сейчас, политиканы Союза были неспособны объединиться ради общей цели, придерживаться одной политики так, как это делают Конгрегаты. Это была честная сделка. Моя карьера в Экспедиционном Отряде была бы отличной, не найди мы врата времени.
– Значит, Конгрегаты хорошо знали вас уже тогда, – сказала Айен. – И сейчас знают.
– Несомненно.
– Вы за них?
– Нет, с тех пор как ты меня подстрелила.
В воздухе нарастало напряжение. Все это лишь слова. Какие доказательства есть у Айен? Она начинала свою карьеру аудитором. Прекрасно знает, какими они должны быть. А у преданности и вовсе доказательств не существует.
– А Оконкво? – спросила она.
Рудо поежилась. Затем покачала головой.
– Я ее разочаровала. И Зиваи тоже, – сказала Рудо. – Она рассказала мне, что повстречалась с тобой. Презирала меня, не в силах найти оправдание тому, что я планировала. Они развелись со мной. Оконкво повысили в звании, и она возглавила Отдел разработок биологического оружия.
Заменив твою мать. Это осталось невысказанным.
– Вы проиграли, – сказала Айен.
Рудо сжала губы.
– Генерал-майор Такатафаре знала, что я была замешана в убийстве. Более того, я рассказала ей, что меня посетили люди из будущего. Сказала, что послала человека из будущего убить бригадира Иеканджику. У меня были доказательства. Иначе это нельзя было объяснить. И это знание связало руки Такатафаре. Она повысила меня в звании до майора и взяла в свой штаб.
На лице Рудо была сильная боль – такого Айен еще никогда не видела. В чем же дело? Судьба Союза зависит от того, поверит ли Айен в честность Рудо? Потрясающе. Но будущее целого народа не должно зависеть от веры одного человека.
Злость Айен на Рудо начинала спадать. У нее не хватало сил, чтобы выдержать такое. Можно вынести, когда твой мир рушится по частям, но не весь сразу. Рудо лгала, участвовала в заговоре с целью убийства, и ее повысили в звании. Айен не была способна добиться справедливости, не более чем полковник Оконкво или генерал-майор Такатафаре.
А какая справедливость была бы равноценной? Рудо – продукт гангстерских устоев политической элиты Союза и жесткого внешнего влияния со стороны Конгрегации. Но на другой чаше весов было то, что она стала творцом, давшим всем им возможность уйти от этого. Творцы пользуются теми инструментами, которые есть под рукой. Которые им хорошо знакомы. Самозванство, убийство, запугивание, принуждение, ложь. Этими инструментами пользовалась и Рудо.
До тех пор, пока где-то в промежутке времени, между капитаном, тридцать девять лет назад, и генерал-лейтенантом, которым она стала несколько недель назад, в руки Рудо не попал инструмент по имени Айен Иеканджика. Рудо создала обстоятельства, в которых этот инструмент наилучшим образом поддержал бы разрастающееся здание ее власти и возвышения.
Была ли вообще Айен талантом, доверенным офицером, младшей супругой, ценимой? Или она была просто самой важной шестеренкой в механизме? Айен частенько занималась боевым планированием с солдатами и офицерами на уровне боевого корабля, беря на себя специфические роли, в рамках которых иногда надо было умереть и часто – убивать. Но теперь время и история сжали Айен в тисках посильнее любого боевого плана.
Неспособность сыграть свою роль может стоить жизней, может – проигрыша во всей битве. Неспособность сыграть свою роль могла разорвать на части ткань времени. Прежде она не верила в судьбу и предназначение, однако как можно назвать предыдущие тридцать девять лет ее жизни? Она была предназначена. Судьбой Айен было предназначено убить собственную мать, чтобы освободить дорогу майору Рудо. Полковнику Рудо. Генерал-майору Рудо. Генерал-лейтенанту Рудо. У нее не хватило сил оспорить судьбу и само время. Она сделала то, что должна была сделать.
А теперь у нее впервые в жизни появилась свобода выбора?
Она не могла быть уверена в том, что Рудо предана Союзу. Даже если она сбросит Рудо, если такое вообще возможно, что тогда? Они в разгаре войны. Провоцировать кризис командования среди генералитета – лучший способ ее проиграть.
Но еще более мучительным, тем, что съедало ее изнутри, был факт, что Рудо не сделала ничего предосудительного. Это она привела их туда, где они теперь. Уничтожила «Паризо», захватила Ось Фрейи. Что такое солдаты в этом контексте? Приемлемые потери. А мать? Могла ли Айен избрать другой путь? Хотелось бы думать, что да. Прежде она сказала бы, что любое убийство неприемлемо. Но она убила шестерых, чтобы сохранить ход истории. И получила результаты. Например, Рудо.
Единственное, что сейчас имеет значение, – с кем Рудо. С Союзом или с Конгрегацией. А информации у Айен нет. Приходится полагаться лишь на доверие. Доказательств тоже нет. Только чутье. Однако чутье Айен прививала именно Рудо. Айен оказалась на острие битвы за будущее Союза, и единственным ее инструментом в этом сражении оказались слова.
– Так и началось возвышение Рудо, – с горечью сказала она.
Рудо печально покачала головой.
– Ты сама все видела, – заговорила она. – Тридцать девять лет назад Экспедиционный Отряд разваливался. У нас в руках оказался величайший в истории человечества инструмент, пригодный для военных целей, и он мог быть вот-вот потерян лишь потому, что каждый хотел примерить корону.
– И вам удалось прекратить эти свары? – насмешливо спросила Айен.
Надо отдать должное Рудо, на ее лице появились стыд и сожаление.
– Такатафаре была приучена к тому типу военной политики, который, даже после смерти твоей матери, не дал ей никаких преимуществ там, на Ньянге, – возразила она. – А я выросла, глядя на то, как борются между собой банды.
– От гангстера к изменнику и обратно к гангстеру.
– Я объединила Экспедиционный Отряд под властью Такатафаре. Делала многое, чем не стоит гордиться, но сохранила Экспедиционный Отряд цельным.
– Уверена, Старая Леди была очень довольна вашей преданностью.
– Она мне
