"…Весьма примечателен тот факт, что первое знакомство с жизнью на Земле произошло на безумном чаепитии, которое имеет прямую связь с Алисой, встретившейся позднее с капитаном Монтейлером и психологом ди Рац…"
В статье оказалось много сведений, она содержала подробнейшее описание всей жизни Монтейлера. Имя Алисы упоминалось в самой различной связи: Алиса была там-то, Алиса сделала то-то. Он не мог оторваться от текста.
"Можно полагать, что капитан Монтейлер попытается установить контакт с одной из форм местных властей, причем он будет искать ту форму и в той обстановке, которые соответствуют его представлению о развитой культуре. Очевидно, под этим он подразумевает общество, ориентированное на преимущественное развитие науки и техники, общество того типа, который предугадывался в дозвездную эпоху. Не исключено…"
Монтейлер дочитал до конца и отложил журнал. Он осмотрелся: в зале, кроме него, находились только два старика и молодая женщина в коротком голубом платье. Женщина украдкой разглядывала его, поглаживая правую ногу выше колена. Платье плотно облегало ее фигуру. Монтейлер непроизвольно бросил на нее оценивающий взгляд. Она надула губы.
За спиной женщины ярко алел огромный плакат с золотыми буквами:
"4 441 000 000000 детей ежедневно".
И чуть ниже:
"Твой ребенок уже лишний!"
Он отвернулся.
"Алиса, — думал он растерянно, — Алиса…" Потом произнес вслух:
— Разум. Механизм истины. Это должно существовать. Это всегда существует. И здесь тоже.
Он зашагал по коридору, который неожиданно опустел, и оказался перед массивной, слегка приоткрытой дверью. Дверь вела в маленькую темную каморку. Табличка на двери сообщила ему все, что он хотел знать. Монтейлер вошел в комнату, и его поглотил мрак.
Дверь раскрылась с мягким шипением, и Монтейлер вошел в светло-зеленый зал, освещенный единственным сияющим шаром, висевшим под потолком на высоте тридцати метров. Зал был пуст, только посредине стояли два стула. Монтейлер вздрогнул, когда дверь снова закрылась за ним. На одном., из стульев лицом к нему сидел человек. Он был молод, слишком молод, как показалось Монтейлеру, и рассматривал вошедшего насмешливым взглядом.
— Полагаю, что должен принести вам свои поздравления, — сухо сказал он. — Вы первый человек, прибывший сюда после столь долгого отсутствия.
Он задумчиво посмотрел на Монтейлера.
— Зачем вы вернулись?
Монтейлер прислонился спиной к стене, которая едва заметно вибрировала. Он долго молчал.
— Кто вы? — наконец спросил он.
— Это вы, наверное, знаете.
— Значит, машина.
Беспокойство Монтейлера рассеялось. Напряжение прошло, рука соскользнула с рукоятки пистолета.
— Скорее, я проекция, — сказал человек.
Он встал и подошел к Монтейлеру. Это представлялось уже более приличным.
— Но создали меня когда-то все же вы. И вы заслуживаете, чтобы вас встретили вежливо.
Неожиданно он улыбнулся доброй снисходительной улыбкой.
— Возможно, мне следовало бы выразиться иначе: вы заслуживаете, чтобы вас встретили с пониманием, тактично.
Человек стоял перед Монтейлером, заложив руки за спину, и смотрел на него со смешанным чувством благожелательности и сожаления. Глаза казались черными отверстиями на лице. Монтейлер отвернулся.
— Мы обнаружили вас, как только вы вышли из гиперпространства, — сказал человек холодно. — Сначала мне пришла в голову мысль активизировать наши защитные спутники, но затем я отказался от нее…
Он быстро повернулся и, вновь дойдя до центра зала, резко спросил:
— Зачем вы прибыли сюда? Что это — краткий визит, вызванный ностальгией, или вы в самом деле собираетесь вернуться на Землю?
Теперь Монтейлер обрел полное самообладание. Люди порой сбивали его с толку, перед необъяснимыми явлениями он терялся, но здесь, наконец, он имел дело со здравым смыслом, с логикой, порядком. Он даже слегка подтянулся, расправил плечи. Приятно было ощущать тяжесть пистолета в кобуре.
— Это Земля, — ответил он. — Она наша. Когда-то мы покинули ее, но это не значит, что мы ее забыли. Почему бы нам не вернуться? Это наш мир.
— Он был вашим, — сказал человек, — но давно уже не ваш. Как вы можете думать, что имеете право вот так просто взять и прилететь обратно, будто ничего не было, ничего не произошло? В свое время вы оставили Землю, бросили как надоевшую игрушку, а теперь вам захотелось вернуться, потому что Земля еще может вам пригодиться. Земля служила вам раньше, служила долго и верно и дорого поплатилась за это. Вы травили ее, грабили, насиловали, а когда на ней не осталось ничего, что можно было бы взять, попросту бросили ее. Неужели вы думали, что Земля будет ждать вас как нищий милостыню? Нет, все далеко не так просто. Земля никогда в вас не нуждалась.
Он отвернулся.
— Земля покрыта руинами, которые остались после вас, по ней бродят ваши несбывшиеся надежды, ваши призраки плачут в тиши ночей. Они никогда не исчезнут. Что же касается людей…
Голос его замер.
— Вы говорите почти как человек, — сказал Монтейлер, — но вы всего лишь машина, один из автоматов, созданных людьми. Вы ни в чем не можете нам отказать.
— Не могу? — Человек вновь повернулся к нему, улыбаясь. — Когда-то я, возможно, и не смог бы. Или, если угодно, не захотел. Но это было очень давно. Какая-то часть человечества предпочла остаться здесь, когда вы покинули Землю. Они руководствовались весьма возвышенными идеалами и были очень наивны… Им не посчастливилось дожить до старости. Но они все-таки сумели несколько усовершенствовать механизмы и автоматы, и вот теперь я господствую на Земле, всемогущий, подобный одному из ваших древних богов. Потомки тех людей еще живут на некоторых планетах, это дикари, мало чем отличающиеся от животных, их города разрушились. Я их жалею и иногда помогаю им. Они напоминают мне о том, что когда-то было мне дорого. Но настоящих людей нет, они исчезли и никогда не вернутся.
— Мы вернулись, — сказал Монтейлер.
— Да, вы сделали это.
Человек тяжело вздохнул и опустился на стул. Он почти с мольбой смотрел на Монтейлера.
— Вы сильны, — сказал он, — и все же вы знаете так ничтожно мало. Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, что вы несете с собой? Ваши федерации, сообщества не играют никакой роли, планеты, которые вы грабите и разрушаете, не имеют никакого значения. Но где бы вы ни побывали, где бы ни провели какое-то время, всюду вы оставляете после себя нечто — память о человеческих мечтах, свои сны и грезы, плоды своего воображения…
