– Хорошо.
– Вы не забудете?
– Нет. Я обязательно ему это передам.
– Спасибо. - Девушка улыбнулась. Улыбка у нее была симпатичная. Ее не портили даже длинные наклеенные ресницы и излишне яркие краски. И зачем только молодые девушки так красятся? - Ну, я, пожалуй, пойду, - она направилась к лифту. Короткая юбочка, длинные, стройные ноги, быстрая решительная походка. Моррис проводил ее взглядом, затем взял сумку. Она показалась ему тяжелой.
– Ну, как дела? - спросил полицейский, сидевший у двери с номером 710.
– Прекрасно, - отозвался Моррис.
Полицейский покосился на сумку, но ничего не сказал.
Бенсон смотрел ковбойский фильм, и Моррис приглушил звук.
– Одна симпатичная девушка просила вам передать вот это.
– Анджела? - Бенсон улыбнулся. - Да, снаружи она выглядит приятно. Не слишком сложный внутренний механизм, но приятный внешний вид. - Он протянул руку, и Моррис передал ему сумку. - Она все принесла?
Моррис следил за тем, как Бенсон открыл сумку и начал вынимать из нее вещи, раскладывая их на кровати. Две пижамы, электробритва, тюбики с кремом для бритья, книга в бумажной обложке. В заключение Бенсон извлек из сумки черный парик.
– А это зачем? - спросил Моррис.
Бенсон пожал плечами.
– Я знал, что рано или поздно он мне понадобится, - сказал он и засмеялся. - Вы же меня выпустите отсюда, не правда ли? Рано или поздно?
Моррис тоже засмеялся. Бенсон убрал парик в сумку и достал пластмассовую коробку. Щелкнул замочек - коробка открылась, и Моррис увидел набор отверток разной величины, каждая лежала в своем отделении.
– А это что такое? - спросил он.
Бенсон замялся, потом сказал:
– Я не знаю, поймете ли вы…
– Ну?
– Я всегда ношу их с собой. Для защиты.
Бенсон спрятал набор отверток обратно в сумку. Осторожно, с каким-то благоговением. Моррис знал, что больные нередко приносят с собой в клинику самые неожиданные вещи, особенно если больны серьезно. Для них это были словно талисманы, которые оберегали их от опасности. Чаще всего эти вещи были связаны с каким-нибудь увлечением их владельца.
Моррис вспомнил, как один яхтсмен с метастатической опухолью мозга захватил с собой полный набор инструментов для починки парусов, а женщина с тяжелым сердечным заболеванием не пожелала расстаться с коробкой теннисных мячей.
– Я понимаю, - сказал Моррис.
Бенсон улыбнулся.
Дженет Росс толкнула дверь с табличкой "Телекомп" и вошла. Внутри было пусто и тихо, только на экранах вспыхивали последовательности случайных чисел. Она налила себе кофе, затем заложила в компьютер карточку последнего психологического теста Бенсона.
Этот разработанный НПИО психологический тест входил в систему, которую Макферсон называл "обоюдоострым мыслительным процессом". В данном случае он подразумевал, что предположение о сходстве мозга с электронной вычислительной машиной может быть использовано двояким образом, в двух различных направлениях. С одной стороны, можно использовать компьютер для изучения мозга, для анализа его механизмов. С другой стороны, новые сведения об устройстве мозга дадут возможность создавать более совершенные компьютеры. Как любил повторять Макферсон: "Человеческий мозг - такая же модель компьютера, как сам компьютер - модель мозга".
В течение нескольких лет в НПИО специалисты по счетно-вычислительным машинам и нейробиологи работали вместе. В результате этого сотрудничества появились "Форма Кыо", программы типа "Джордж" и "Марта", а также новые психохирургические методики и новый психологический тест. Он был относительно прост и требовал прямых ответов, которые затем проходили сложную математическую обработку.
Дженет смотрела на экран, где появлялись ряды чисел.
Дженет не обращала на них внимания - эти вычисления были "черновиком", промежуточными этапами, которые должны были привести к окончательному результату. Росс улыбнулась, представляя себе, как бы Герхард объяснил все это: обращение матриц 30 на 30 в пространстве, получение функций, приведение их к ортогональным и нормировка.
Сама она уже давно убедилась, что компьютером можно пользоваться, не понимая принципов его действия - подобно тому как мы пользуемся автомобилем, пылесосом… или собственным мозгом.
На экране появилось: СЧЕТ ЗАКОНЧЕН. ВКЛЮЧАЙТЕ ДИСПЛЕЙ.
Дженет включила дисплей и получила результаты в объемном изображении. На экране возник горб с крутой вершиной. Некоторое время Дженет задумчиво его рассматривала, потом сняла трубку телефона и вызвала Макферсона.
Макферсон, сдвинув брови, смотрел на экран. Эллис глядел через его плечо.
– Все достаточно ясно? - спросила Дженет.
– Вполне, - сказал Макферсон. - Когда это было сделано?
– Сегодня.
Макферсон вздохнул.
– Не желаете сдаваться без боя?
Вместо ответа Дженет нажала кнопку, и на экране появился еще один горб, значительно ниже первого.
– Вот результаты предыдущей проверки.
– В этой системе крутизна показывает… -…психологические отклонения.
– Да, картина заметно более четкая, - сказал Макферсон. Заметно более четкая, чем даже месяц назад.
– Вот именно, - сказала Дженет.
– Но, может быть, он как-то подтасовывает результаты?
Дженет покачала головой и один за другим включила результаты четырех предыдущих тестов. Тенденция была очевидна: с каждым тестом горб становился выше и круче.
– Ну что ж, - сказал Макферсон, - ему, несомненно, становится хуже. Насколько я понял, вы попрежнему убеждены, что его не следует оперировать.
– Даже больше, чем прежде. У него бесспорно психоз, и если вы вживите в его голову…
– Я знаю, - быстро проговорил Макферсон. - Я знаю, что вы хотите сказать. -…он решит, что его превратили в машину.
Макферсон повернулся к Эллису.
– Как вам кажется, можно опять сбить обострение торазином?
Торазин был сильнодействующим транквилизатором. У некоторых психопатических больных он нормализовал мышление.
– Попробовать стоит.
Макферсон кивнул.
– Я тоже так думаю. А вы, Дженет?
Дженет смотрела на экран и ничего не ответила. Такие тесты всегда вызывали у нее удивление. Эти горбы были абстракцией, математическим выражением эмоционального состояния, а вовсе не конкретными отличительными признаками данного человека, как, например, пальцы на руках или ногах, рост и вес.
– А что вы думаете, Дженет? - повторил Макферсон.
– Я думаю, что вы оба твердо решили оперировать.
– А вы по-прежпему этого не одобряете?
– Я не "не одобряю". Я считаю, что Бенсона оперировать неразумно.
– А если дать ему торазин? - не отступал Макферсон.
– Это риск.
