И еще я горжусь Эви. За месяц перед этим происшествием она ушла в отставку. Но когда я попала в беду, она тут же вернулась на работу и отстранила Сандру от самых тяжелых и болезненных процедур, к сожалению, требующихся чаще всего. Я не позволяла себе признаться, как ненавидела юную Эви, но старую Эви полюбила всей душой!
На протяжении первого (стодневного) года Дэниел ни разу не появился в те часы, когда я бодрствовала. Раз шесть я сквозь сон слышала, что он сидит в темноте около моего гамака и плачет. Они с Джоном были близки как братья, и я знаю, как угнетающе подействовало на Дэна несчастье с Джоном. А теперь еще – восковой манекен вместо жены. Потом я узнала, что Дэн дал зарок не пить, пока я не вылечусь или не умру. Очень храбро и дальновидно с его стороны.
Через триста дней мне принесли зеркало и предоставили возможность восхититься работой хирургов. Лицо было воспроизведено с невероятной точностью, за вычетом пары морщин и родинок. Мне оно показалось похожим на маску, и не только из-за некоторой неподвижности. Зеркало оставили у меня, и я долго изучала свое отражение, прежде чем сообразила, что в нем не так. Глядя на собственное лицо, мы видим совсем не то, что другие. Мы видим отблески пережитого, следы радостей и печалей, любви и потерь.
На этом лице не было отпечатка смертельной агонии и трех лет неизбежных пыток. Может, оно и к лучшему.
Кстати о пытках. С каждым месяцем я все больше времени уделяла лечебной гимнастике и постепенно продвигалась от низкой гравитации к нормальной, чтобы меня можно было выпустить погулять по Эпсилону и даже дать в руки зонтик. Мы с Дэном рискнули заняться сексом, и здесь меня ожидало множество вдохновляющих открытий. Каждая женщина после менопаузы обнаруживает, что ее нервная система здорово обновилась.
Каждый день я проводила час или около того с Джоном. Он выглядел таким же бодрым, как и всегда, но изрядно сдал. Я рассказывала ему о своем странном приключении, об испытании и тому подобном. Из всех известных мне людей только Джон способен помочь мне разобраться во всем этом, отчасти благодаря своей мудрости, всеобъемлющей и отвлеченной, отчасти потому, что он прошел через такую же бездну боли.
Мне почему-то кажется, что Джон каким-то образом будет вовлечен в эту историю, и очень скоро. Я не верю в сверхъестественное – или говорю себе, что не верю, но эти создания (они сказали, что их нужно называть ивилоями) обладают властью над временем. Возможно, я получила предостережение?
Через год я была уже в хорошей форме и могла спуститься на планету. Тяжко было прощаться с Джоном, ведь мы с ним виделись тут каждый день. Я возвращаюсь на свою старую работу, так что смогу время от времени заскакивать к нему, но это не то же самое. Любое прощание всегда кажется последним. Ему лишь восемьдесят земных лет минус годы криптобиоза, но он и выглядит, и чувствует себя как старик. Кроме того, известно, что человек, переживший один серьезный удар, обычно умирает от второго…
Но как чудесно было шагнуть из шаттла под теплый бриз! Я провела больше времени в госпитале на орбите, чем на Эпсилоне, но эмоционально – это мой дом. Стояла весна, и в воздухе одуряюще пахло цветами, смесью привозных, земных сортов и местных. В кабине лифта была теперь решетчатая дверь; я скользнула взглядом по Хиллтопу и с удивлением обнаружила, что Лейксайд здорово разросся. Посевная площадь увеличилась втрое, но теперь землю возделывали с учетом естественного ландшафта, в соответствии с пожеланиями ивилоев.
Большая часть ивилоев перебралась на остров в другом полушарии Эпсилона, попросив нас некоторое время держаться от них подальше. Но двое остались с людьми, так что я страшно удивилась, увидев ивилоя. После сердечных объятий с Сандрой и Чарли и менее эмоционального обмена приветствиями с Оденвальдом, Деннисоном и доком Бишопом я заметила, что ивилой выплыл вперед и протянул розовое щупальце к моей голове. Я прикрыла глаза и застыла, приготовившись к легкой боли.
Жало коснулось моей головы – и на мгновение из черной тьмы выплыли воспоминания, но почти сразу же в моем мозгу прозвучало: Добро пожаловать домой, и щупальце отдернулось.
Многое изменилось за годы моего отсутствия. Некоторые перемены были чисто декоративными, вроде правильных цветочных клумб вдоль дороги, но были заметны и более конструктивные нововведения. Поселок разросся, и настало время подумать о транспорте. Повсюду стояли или лежали велосипеды, а также несколько мощных картов для ленивых и для перевозки грузов. Сандра подхватила первый попавшийся велосипед и умчалась работать. Дэн и я пошли пешком. Я еще не чувствовала себя настолько уверенно, чтобы сесть на велосипед. Не хотелось бы снова попасть в руки хирургов, налетев на первое же дерево. Просто не хотелось бы снова попасть в руки хирургов!
Топорно сработанный офис Деннисона сменило кирпичное здание сто на пятьдесят метров – Административный центр. Такое же здание, стоявшее через дорогу, служило больницей. Там же хранили запасы мяса – причудливое, но обоснованное решение.
По крайней мере, я пока не заметила ни магазинов, ни банков, ни страховых контор. Здесь есть «рынок», но деньги не переходят из рук в руки. Это просто специальное место, куда люди приносят фрукты и овощи для генерального распределения. Люди, которые едят мясо, получают его в больнице. Это выглядит как подталкивание к вегетарианству. Или по меньшей мере к тщательному контролю за качеством мяса.
Люди теперь сами готовят себе пищу. Звучит дико и отстало, но, как мне кажется, стоит потрудиться, чтобы есть то, что ты хочешь. С другой стороны, неаппетитная китайская кухня в «Новом доме» помогла мне избежать лишних калорий. Если Дэн состряпает что-нибудь несъедобное, боюсь, мне придется справиться с собой и съесть.
Возможно, я и сама научусь готовить. Некоторые мои знакомые на Земле находили невероятным, что я дожила до двадцати одного года, не научившись стряпать. Сейчас мне под шестьдесят, и если мне дадут яйцо, я не буду знать, с какого конца его чистить.
Лейксайд теперь находится в «округе» Дрейк. Есть еще два прибрежных округа, Колумбус и Магеллан, в них входят дома, расположенные вдоль прибрежной линии. Каждый округ имеет свои подстанции энергии, воды и канализации. Самое большое население в округе Дрейк, ближайшем к Хиллтопу, поэтому здесь единственный пока плавательный бассейн, гандбольные площадки и дом отдыха, в котором есть все – от шахмат до ВР-машин. Два других округа, по сути дела, просто длинные цепочки домов, стоящих вдоль дороги со стороны озера. Дрейк потихоньку разрастается и взбирается на гору, навстречу пригородам Хиллтопа, сползающим вниз.
