- Почему ты не смотрел на себя глазами своих слуг?
- Мне не нравятся их глаза... Мне не нравятся их сознания. Когда я узнал о Погибели, я заинтересовался теми, кто сумел вызвать ее. Я думал, что это, должно быть, древние и могучие существа, подобные мне. Но когда слуги доставили мне людей, их тела, я очень удивился. Потом пришло понимание... Вы уже не те люди. Ваши предки были единым существом, огромным, самым большим из всех, что могла бы вынести эта планета. И это существо решило умереть...
- Мы говорим о Погибели иначе, - сказал Гольто. - Мы думаем, что это была битва древних людей, подобных богам!
- Нет, нет... Битва за что, Гольто? Весь мир принадлежал им. Биться за него друг с другом, рискуя уничтожить то, за что сражаешься? Какая глупость... Нет, это огромное существо, имеющее миллиарды тел, просто решило умереть, потому что жить и страдать стало для него невыносимо... Как и для меня. Но оно не могло умереть, оставив этот мир другим. И тогда люди вызвали Погибель. Попытка не удалась, и наказание пришло в виде сегодняшнего мира. Он обожжен, изранен, а вы, потомки людей, полностью выродились, существуете по одиночке.
- Я не знаю, как можно жить всем вместе... - растерялся Гольто. - Сейчас мы с тобой почти одно целое. Но это потому, что ты так огромен и силен... Твой разум...
- Не ищи слов, я все понимаю, - откликнулся Зверь. - Я иду, еще немного... Да, вы не способны соединять свои разумы в одно, но древние люди жили именно так. Я догадался давно, но только разбудив древнюю магию под озером, получив всю информацию, хранившуюся там, а также узнав множество другого... Я получил подтверждения, Гольто. Весь мир, все люди были связаны между собой посредством сложных машин, множества магических приспособлений. Существовала общая воля всего человечества. Однажды она решила умереть... Но даже им было проще. Они не были такими, как я, н жили миллионы лет в темноте, ожидая, пока придет Погибель и ожог разбудит мой разум. Они не страдали так сильно, как я... Но я благодарен древним людям. Без них я не узнал бы о существовании Смерти...
- Что это такое? Как ты убьешь мир?
- Я вдохну... А потом выдохну. Половина Смерти растворена в том самом воздухе, которым ты дышишь. Другая половина теперь во мне, она медленно просачивалась в мое тело все это время, что я провел на дне Лантика. Их нужно смешать, и это произойдет, когда я вдохну. Потом я выдохну, и принесу всем избавление... Я близко, Гольто. Отчего ты не видишь меня?
- Не знаю...
Шерешенец и сам чувствовал, что Зверь совсем рядом. Рыбок, резвящихся над обрывом в глубину, не осталось, они исчезли, с далекого будто пахнуло холодным ветром. Кальмар попрочнее вцепился щупальцами в подводные камни. А потом показался черный край чего-то огромного, бесформенного. Оно поднималось.
- Это - ты?!
- Да... Но что такое форма, Гольто? Внизу она была другой, теперь я стал больше, и это мучительно, но это по прежнему я. Дело не в том, чтобы увидеть свою форму, а в том, чтобы увидеть себя. Один раз, в самый последний миг... Смотри, смотри, не закрывай глаз.
Гольто не мог охватить взглядом все чудовище. Больше всего оно походило на непередаваемо огромный бурдюк, наполненный водой до предела. Казалось даже, что Зверь вот-вот лопнет, его бока туго натянулись. Шерешенец задрожал, и Зверь задрожал тоже.
- Да, это я... Спасибо тебе, Гольто. Ты человек, хоть и не такой, как твои предки. Ты можешь меня понять, хотя бы немного, пусть не разумом, но тем, что лежит за ним.
- Это... Ты еще долго будешь подниматься?
- Не знаю, я вижу себя впервые. Думаю, ты видишь примерно половину меня... - Зверь задумался. - Или немного меньше. Сейчас мы с тобой поднимемся на самый верх, к воздуху. Тогда я вдохну, а потом выдохну Смерть. Потерпи.
6
Салакуни выжил во время самой страшной атаки крабов. Люди так сдавили друг друга со всех сторон, что некоторое время гигант не мог пошевелить ни рукой ни ногой, и беспомощно ждал, когда наступающие ему на голову крабы решат покончить с ним. Воин слышал, как откуда-то сверху его звал Абу-Салтан, но не мог откликнуться. Трещали ребра, темнело в глазах.
Потом стало чуть-чуть легче, это крабы порвали несколько его соседей. Салакуни напряг все свои силы и выдернул свое тело из гущи людей. Схватив попавшееся под руку оружие, воин вступил в бой, и тут же сверху стали прыгать воины имамов. Потом подоспели и хозулуни, и началась та самая жестокая свалка, которая должна окончательно решить, за кем останется поле боя.
- Ты жив?! - Абу-Салтан схватил друга за плечо и оттащил в сторону. - Остановись, передохни! Смотри, мы уже тесним их!
Только тогда Салакуни позволил себе вытереть со лба кровь и пот. Они стояли по колено даже не в трупах, в обрезках воинов. С плеча имама свисали какие-то внутренности, гигант сбросил их на землю кончиком ножа.
- Ты думаешь, что-то решено?.. Сейчас выйдет Зверь, имам. Лучше пойдем сражаться.
- Да еще не пришло время для Зверя! Смотри, там рьен-моол, их много! Надо остановить наших людей, чтобы не заходили в воду. Моллюсков надо встретить на суше, здесь они хоть немного слабее.
Салакуни огляделся в поисках верховного жреца, но нигде его не нашел. Хуже того, он не заметил почти никого из озерцев, теперь сражались жители берегов Квилу. Похоже, что Чамка-Ти еще долго не будет населена.
- Рьен-моолы очень сильные бойцы, имам. Ты прав, нам надо остановиться и опять построиться.
Как раз в этот момент пориаки дали команду моллюскам наступать, и те мерной поступью двинулись вперед, шагая прямо по замершим в неподвижности крабам. Но Салакуни и Абу-Салтан успели прокричать приказы, воины опустили оружие и отступили от врагов обратно к обрыву. Теперь почти вся армия оказалась внизу, несколько тысяч людей на тесном пространстве, по колено в крови своих товарищей и врагов.
Рьен-моолы, каждый из которых легко мог в одиночку одолеть пятерых людей, попытались врубиться в самую гущу противника, но ряды ощетинились множеством копий. Один за другим моллюски повисали на них, лишенные подвижности, еще живые, но беспомощные. И все же давление гигантов было ужасным, Салакуни слышал, как ломаются древки под напором могучих мускулов.
- Не давайте им нас прижать к скале! - крикнул он. - Давите на них тоже! Ну, давайте же!
Гиганту легко было призывать воинов к подвигам, он был выше и сильнее любого из них, да еще и носил на шее волшебный амулет. Имамы и хозулуни держались из последних сил, но могучие моллюски совершенно не чувствовали боли. Нанося удары, они не боялись задевать и своих, причем бились молча, даже их лица ничего не выражали.
Салакуни поднажал, отбросил в сторону сразу двух моллюсков, но на их месте сразу же оказалось трое новых. Меч не помогал - удары в тело не наносили рьен-моолам видимого вреда, а поднять руку, чтобы рубить по голове, воин не мог. Ему показалось, что по телам фиолетовых союзников уже карабкаются крабы, чтобы снова рвать клешнями обездвиженных людей. Салакуни зарычал от ярости, понимая, что приходит конец.
