Первый эксперимент я решил провести той же ночью. Было ли мне страшно? Нет. Я знал, что у меня ничего не получится, однако все равно хотел попробовать. Это дало бы мне отправную точку в моих исследованиях.
Было далеко за полночь, когда я без особого труда проник на территорию сталеплавильного завода, который находился в сорока километрах от Москвы. Людей не видел – завод полностью контролировался автоматикой. Меня это вполне устраивало.
Прыжок с вышки?.. Помнится, мой старый знакомый Натаниэль Беркович был в этом деле большим мастером!.. Только вместо воды подо мной плескалась расплавленная сталь… Собравшись с духом, я оттолкнулся от решетчатого настила и полетел вниз…
Скорее неприятно, нежели больно… Я чувствовал, как сгорают клетки моего тела. С каждым мгновением меня оставалось все меньше и меньше… Когда расплавленный металл добрался до управляющей клетки, я с облегчением провалился в обступившую меня тьму…
Не знаю, как долго я пробыл без сознания, однако это было лучшее время в моей жизни! Я почти добрался до смерти и был очень разочарован, осознав, что снова могу думать. Все произошло так, как и рассказывали мне когда-то мои учителя.
Сложно сказать, где именно я находился: моей массы не хватало на то, чтобы сформировать глаза. Тем не менее я мог чувствовать окружающий мир. Вокруг что-то шевелилось, и это что-то было пищей. Я ощутил голод и тут же постарался его утолить.
Еды хватало. Я ел и чувствовал, как из крохотного зародыша начинает формироваться полноценная управляющая клетка, – весьма приятное ощущение! Затем начался не менее приятный процесс восстановления утраченной массы. Правда, я немножко огорчался, оттого что и в самом деле оказался бессмертен… Так мне и говорили: когда физическая составляющая моего организма сгорела, оставшееся энергетическое поле тут же подыскало себе подходящего донора. Мое сознание не принимало участия в поисках, поэтому я не знал, где именно нахожусь. «Это твой спасательный круг, – говорил когда-то мой первый наставник. – Поэтому никого и никогда не бойся: никто в целом мире не сможет причинить тебе вреда».
Он был прав почти во всем. Ему и в голову не приходило, что кто-то умудрится поймать меня в стальной саркофаг, в котором неуязвимость окажется моим главным проклятием. Там, в заточении, я не мог убить себя – значит, не мог обрести свободу.
Кажется, мой донор наконец-то почувствовал присутствие в своем организме инородного тела. Он начал нервничать. Я чувствовал, как дрожит его плоть. Еще бы, ему ведь очень больно!.. Не желая доставлять существу лишних страданий, я по кровотоку проник в его мозг – благо к этому времени достаточно освоился и мог контролировать свои перемещения.
Он затих примерно через час – наверное, самый ужасный в его жизни. Я узнал, что нахожусь в теле обычного голубя, видимо, тот опрометчиво обитал поблизости от сталеплавильного завода… Поглотив лежавшую на земле птицу, я какое-то время отдыхал, затем принял облик голубя и полетел в город – искать какой-нибудь продовольственный магазин.
Домой вернулся следующей ночью, уже под утро. Выкупавшись, привел себя в порядок, надел новую одежду. Было немного грустно. Как я и ожидал, эксперимент ни к чему не привел. Значит, придется искать иные пути.
Мне потребовались деньги: аренда дома почти исчерпала мои финансовые возможности. У Эрихмана имелось еще около сорока тысяч кредов на Илионе, но ехать за ними не хотелось. В конце концов, Москва не зря считается самым богатым городом Земли.
Устраиваться на работу я даже и не подумал – зачем? В городе достаточно банков и просто богатых людей, у которых всегда можно позаимствовать немного наличности. В конце концов, люди – мои враги!..
От идеи наведаться в банк я отказался почти сразу: деньги там хранят в больших бронированных комнатах, с которыми у меня связано слишком много неприятных воспоминаний. Лучше держаться от них подальше…
Пришлось искать вариант попроще. Это не доставило больших сложностей: просмотрев с утра местные новости и прочитав пару газет, я выбрал в качестве «кандидата в бедняки» местного продуктового магната. Шучу, конечно, бедность этому человеку в любом случае не грозила… Странно – я и не знал, что у меня еще сохранилось чувство юмора!
Чтобы выяснить адрес Анвара Григоряна – именно так звали продуктового короля, – времени ушло чуть больше, чем я предполагал. В адресной службе его данных не оказалось. Неудача постигла меня и в Компании Связи – я попытался узнать там, по какому адресу зарегистрирован домашний линком Григоряна. Вежливый молодой человек объяснил мне, что такого рода информацию они не дают… Пришлось воспользоваться опытом Эрихмана. Покопавшись в его памяти, быстро отыскал подходящий вариант.
Все оказалось проще, чем я предполагал. Позвонив с уличного таксофона в офис Григоряна, я представился работником службы доставки и спросил поднявшую трубку секретаршу, куда доставить заказанные женой Григоряна тряпки – она, мол, забыла указать адрес. Говорил я довольно нервно – как человек, которому до смерти надоели причуды богатых клиентов. Глупая секретарша клюнула на мою нехитрую уловку и назвала адрес виллы. Буркнув «спасибо», быстро положил трубку.
Минут через двадцать я вылез из глайдера-такси неподалеку от указанного дома. Разобравшись в нумерации, спокойно пошел по улице и вскоре отыскал нужное строение.
Вилла продуктового короля представляла собой величественное сооружение стиля середины атомного века. Три этажа, кованые решетки ограды с вплетенными в них датчиками сигнализации, масса причудливых башенок и даже личный штандарт на шпиле самой высокой из них!.. Подстроив зрение, я разглядел на штандарте герб: пару перекрещенных сабель на фоне круглого щита обрамляла непонятная надпись – кажется, древняя арабская вязь… На мой взгляд, логичнее было бы изобразить на щите батон колбасы и пару перекрещенных вилок! Впрочем, о вкусах не спорят.
О, а вот это уже интересно… Повернув голову, я различил за оградой бредущего в мою сторону огромного карфагского пса. Совершенно черный, с усаженной крепкими зубами пастью, он выглядел на редкость устрашающе. Память Эрихмана услужливо подсказала, что с этими тварями лучше не связываться: кровожадны, смертельно опасны, никогда не лают, нападают совершенно бесшумно… На некоторых планетах карфагские собаки считаются живым оружием.
Пес остановился у решетки, исподлобья глядя на меня. В его глазах читалась затаенная надежда. Однако я не собирался перелезать через ограждение, и мечтам пса не суждено было сбыться. Выяснив все, что мне требовалось, я неторопливо пошел по тротуару. Пес с тоской проводил меня взглядом.
