— Год Господа нашего 2345, - изрек он. Сынок изящно перекрестился.
— А я из 2290.
Индеец с сомнением покосился на говорящего медведя. Мой год отстоял на шестьдесят лет от даты, названной индейцем, и на пять лет от года Сынка.
— А из какой страны?
— Из Союза Колумбийских Племен. Округ Квебек, Восточное побережье.
— Я с Луны, — сказала я. — Но мои родители — уроженцы Земли, Соединенных Штатов Америки.
Индеец медленно покачал головой: эти координаты были ему незнакомы.
— А где?… — начала было я, но поперхнулась. Как спросить? Где проходит линия деления миров?
— Лучше для начала выяснить, насколько прочен корабль. К рассказам о себе мы вернемся позднее.
Индеец никак не выразил своего отношения к моему предложению.
— Предки моих родителей были выходцами с Западного побережья, из Ванкувера. Из племен квакиуту и кодикин… Кажется, у этого зверя русский акцент?
— Несильный, — сказала я. — Гораздо слабее, чем несколько часов назад.
— У меня есть русские друзья. Они помогли мне соорудить эту кабину.
— Это хорошо, — заметила я, — нам важно понять, способен ли этот корабль куда-то нас доставить.
— Я уже спрашивал, — сообщил он.
— Как? — удивился Сынок. — Через терминал?
— Корабль отвечает, что его окружают непонятные детали. Однако он продолжает функционировать.
— Вы действительно не знаете, что произошло?
— Я отправился на поиск планет для своего народа, захватив с собой змей. Когда я достиг определенной координатной точки на трассе, проложенной внесолнечным вектором, произошло непонятное… — Он поднял руку. — Я подвергся нападению неведомого существа, дьявола. Теперь оно мертво. Есть другие — огромные черные люди в золотых доспехах, с золотым оружием, спрятавшиеся за бронированными люками. Еще есть резиновые стены, за которыми притаились дьяволы другого обличья. А теперь — вы: ты и этот… — Он указал на медведя.
— Я не «этот», — возразил Сынок. — Я — «наш».
— Маленький «наш», — сказал индеец. Сынок ощетинился и отвернулся.
— Довольно! — прикрикнула я. — Вы не провалились в ад, разве что в переносном смысле. По нам ударил так называемый Разрыватель. Именно Разрыв выхватил нас из разных вселенных и снова собрал, ориентируясь по признаку близости.
Индеец высокомерно улыбнулся.
— Вы обязаны понять, что все это — сплошное безумие! — крикнула я в отчаянии. — Я должна устранить недомолвки, прежде чем у меня иссякнет терпение. В моей Вселенной тех, кто это вытворяет, зовут «эйгорами». Вы что-нибудь о них знаете?
Он покачал головой.
— Мне известно лишь о жителях Земли. Я отправился на поиски других миров.
— Ваш корабль пронзает пространство?
— Да, — ответил он. — Он не совпадает по фазе с вершиной Звездного Моря, но проскальзывает мимо пространств, где пришлось бы подчиняться законам природы.
Так он объяснил переход от статичной геометрии нашей Вселенной к высшей геометрии. В его объяснении было больше поэзии, нежели науки, однако я видела ясные доказательства его правоты.
— И давно ваш народ научился таким путешествиям?
— Десять лет назад. А твой?
— Триста лет назад. Он уважительно кивнул.
— В таком случае ты должна понимать, о чем говоришь. Наверное, дьяволов действительно нет, и мы не в аду.
— Как вы пользуетесь своими приборами?
— Ими пользуются змеи. Если тебе не противно, могу показать. Я взглянула на Сынка.
— Ты не боишься змей? Он покрутил головой.
— Сейчас — нет. Кстати, не пора ли познакомиться?
— Джин Фробиш, — представился индеец.
Я тоже назвала свое имя.
Змеи вползли по его свистку и собрались посередине кабины, образовав два клубка по полсотни особей в каждом. Фробиш отдал какую-то команду на немыслимом птичьем языке. Змеи повиновались немедленно. Прильнув к приборам, они приступили к делу, рапортуя шипением и чавканьем. Джин кивнул, и змеи расползлись.
— Особая порода? — осведомилась я.
— Техтоногенная селекция, — сказал он. — Отличные работники, не обладающие собственной волей ввиду отсутствия центральной нервной системы. Они умеют запоминать и размышлять — коллективно, но никак не самостоятельно. Понимаешь? — Он позволил себе легкую улыбку, гордый своими слугами.
— Кажется, понимаю. Ты, Сынок, тоже плод особой селекции?
— Я служил талисманом, — ответил плюшевый медведь. — Я могу размножаться самостоятельно — были бы условия.
Тема оказалась щекотливой, и я поспешила увести разговор в сторону.
— Скажите, Джин, вы управляете отсюда всем кораблем?
— Теми частями, которые откликаются.
— Ваши компьютеры могут подсчитать, какая часть корабля находится под контролем?
— То, что осталось от корабля, отзывается отлично. Остальное барахлит или вообще молчит. Я как раз пытался определить степень поражения, когда появились вы.
— Вы встречали людей, ушедших за бронированные люки?
— Да. Они крупнее масаев.
У меня уже появилось объяснение многому из того, что я увидела. Кое-чему я даже могла найти земные аналоги. Джин и его змеи действовали вполне разумно, Сынок — тем более. Бронированные люки тоже утратили прежнюю загадочность. Но как быть с убитой собакой в комбинезоне? Я поморщилась. Видимо, это и есть застреленный Фробишем демон. А что за нечисть населяет прозрачный аквариум?
— Нам предстоит еще многое понять, — предупредила я.
— Ты и медведь — из одного мира? — спросил Фробиш. Я покачала головой. — Ты прилетела одна? Я кивнула.
— Без вооруженной охраны? Вот оно что!
— Совсем одна.
— Хорошо. — Он встал и подошел к стене у серого столба. — У нас немного голодных ртов, разве что те, в золотых латах, позарятся на нашу еду. — Он прижал ладонь к столбу. Образовалось круглое отверстие, внутри которого сверкнули две пары глаз.
— Мои жены, — объяснил Фробиш.
Одна оказалась стройной брюнеткой лет пятнадцати-шестнадцати.
Она вышла первой и опасливо покосилась на меня. Второй, более полной и круглолицей шатенке, было лет двадцать.
— Жаворонок, — сказал Фробиш, указывая на молодую. — А это Мышь. Жены, познакомьтесь с Фрэнсис Женевой.
Жены встали справа и слева от мужа и, взяв его за локти, уставились на меня.
Значит, людей на корабле четверо — или больше, если воины в золоте окажутся людьми. Слияние миров прошло поразительно удачно.
— Вы сказали, Джин, что приборы сохраняют контроль над уцелевшими системами корабля. Если это действительно так, то мы можем попытаться возвратиться на Землю.
