В главном зале административного корпуса Дункан задержался перед большим, медленно вращающимся макетом спирали ДНК. Его глаза путешествовали по всем изгибам ее «лестницы», наглядно показывающей почти бесконечное количество возможных сочетаний хромосом. Дункану вспомнились фигуры пентамино. Как тогда его потрясли слова бабушки Элен, сказавшей, что всей жизни Вселенной не хватит, что бы исчерпать возможности их сочетаний. А ведь фигурок только двенадцать. Здесь же – миллиарды миллиардов ячеек, которые можно заполнить буквами генетического кода. Про общее число комбинаций даже не скажешь, что оно потрясает воображение, поскольку разум просто не в состоянии вообразить такое (наверное, срабатывают защитные механизмы). Даже количество электронов, необходимых дня заполнения Вселенной, ничтожно в сравнении с числом комбинаций генетического кода!
Дункан вышел из здания и, как всегда, прикрыл глаза, ожидая, пока темные очки приспособятся к яркому солнечному свету. До его шаттла было больше четырех часов. Дункан отправился на поиски доктора Тодда. Оставалось последнее дело, которое он должен успеть сделать перед отъездом с острова.
– К счастью, сегодня нам не нужно плыть к Золотому рифу,- радостно сообщил ему Суини Тодд.
Узнав о желании Дункана еще раз взглянуть на морских ежей, врач искренне удивился.
– Представить не могу, чем вас так заинтересовали эти отвратительные твари. Кстати, они живут не только на рифе. В конце волнолома есть несколько кусков мертвых кораллов.
Там можете вдоволь налюбоваться на морских ежей. Уважающие себя рыбы там не живут. Глубина всего метр, так что вам даже ласты не понадобятся. Достаточно будет крепких ботинок. Босиком гулять не советую. Если ненароком наступите на бородавчатку[34], вопите во все горло, чтобы мы успели прибежать и спасти вашу жизнь. Впрочем, надеюсь, что обойдется без крайностей.
Слова Тодда не слишком располагали к прогулке по мелководью, однако уже через десять минут Дункан входил в воду, нацепив одолженную маску.
Здесь ему не встретилось такой красоты, как на пути к Золотому рифу. Под метровым слоем прозрачной воды лежало пустынное морское дно. Белый песок с обломками кораллов, похожих на скелеты мелкой живности. Вокруг плавали желтоватые и коричневатые рыбешки. Некоторые из них зарылись в песок и провожали его настороженными, беспокойными взглядами. Лишь однажды к нему подплыло блестящее существо ярко-голубого цвета, похожее на плоского угря. Неведомое создание приветственно укусило Дункана за ногу и унеслось. Боль была несильной, а все мысли о возможном заражении крови он поспешно отогнал и побрел дальше. Бетонный волнолом – часть островной системы противоэрозионных сооружений – вдавался в море на сто метров, а затем скрывался под водой. С его внешней стороны Дункан наткнулся на груду камней. Скорее всего, когда-то давно их прибило сюда штормом. Ракушки плотно затянули щели между ними. В расселинах и нишах Дункан нашел тех, кого искал.
Каждый морской еж занимал отдельную нишу и лежал, наполовину зарывшись в песок и выставив вовне черные колышущиеся иглы. Кроме человека, им здесь никто не угрожал. Однако Дункан не собирался ни тревожить морских ежей, ни тем более причинять им вред. На этот раз он не взял даже нож. Смертей с него довольно. К морским ежам Дункана привело единственное желание: подтвердить или отбросить ощущение, не дававшее ему покоя с тех пор, как он увидел рисунок в альбоме Карла.
Как и тогда, длинные черные иглы начали медленно поворачиваться в сторону его тени. Эти примитивные твари, не имеющие органов чувств, все-таки знали о его присутствии и реагировали на вторжение в их мир. Они следили за своей маленькой вселенной, как «Аргус» мог бы следить за космическим пространством…
Разумеется, сравнение не было буквальным. Антеннам «Аргуса» не требовалось вращаться, да и едва ли хрупкие сооружения, растянувшиеся на тысячи километров, могли бы совершать какие-либо повороты. Однако их электронное «прочесывание» космоса непостижимым образом перекликалось с защитной реакцией морских ежей. Если бы некое космическое чудовище размером с планету, использующее для своего зрения сверхдлинные волны, увидело «Аргус» в работе… Чем бы он показался Космической Бестии? Наверное, тем же, чем сейчас самому Дункану казался морской еж.
На мгновение он вообразил себя космическим чудовищем. Он увидел силуэт «Аргуса» на фоне галактического радиозарева. Сотни тонких черных линий, исходящих из центрального узла; большинство из них неподвижны, но некоторые медленно раскачиваются взад-вперед, словно в ответ на тени от звезд.
Даже если «Аргус» и построят, человеческий глаз будет не в состоянии увидеть этого гиганта целиком. «Аргус» окажется невидимкой. Карл предусмотрел и это. В своих записках он предложил снабдить «Аргус» системой сигнальных огней, расположенных по окружности и шести основным осям. Общая площадь радиотелескопа исчислялась миллионами квадратных километров. Гигантская гирлянда. Фантастическое зрелище, если смотреть с приближающегося космического корабля. Нескончаемое празднование Звездного дня. Или – и это сравнение уместнее – игрушка, выброшенная с игровой плоощадки детского сада богов.
Остаток времени до отлета шаттла, связывающего остров с материком, Дункан провел в укромном уголке ресторанчика с видом на лагуну. Он сидел, погруженный в собственные мысли, и неторопливо потягивал терранский напиток со странным названием «Том Коллинс»[35]. С одной стороны, глупо было приобретать привычки, которые придется оставить на Земле, поскольку в условиях Титана они просто не имели продолжения. А с другой – глупо не попробовать земных удовольствий, даже если вскоре от них останутся лишь воспоминания.
Дункану не надоедало любоваться игрой ветра с водной поверхностью, отгороженной от моря внутренним рифом. В некоторых местах ветра словно не было, и там в зеркальной глади отражалось голубое, но уже начинающее темнеть предвечернее небо. Зато в других местах ветер не давал воде ни мгновения покоя, без конца сминая ее в складки бесчисленных маленьких волн. Дункан задумался о природе этого явления. Скорее всего, дело тут в разной глубине лагуны и скорости ветра. Потом ему надоело доискиваться объяснений. Это просто красиво – и все. Особенно в сочетании с бесконечными солнечными зайчиками, танцующими на волнах. Создавалось полное ощущение, что они несутся вместе с ветром, и в то же время ветер уносился дальше, а солнечные блики оставались.
Дункан ни разу в жизни не подвергался гипнозу. Из девяти состояний сознания между полным бодрствованием и глубоким сном он обычно испытывал всего несколько. Его нынешнее состояние, скорее всего, было вызвано гипнотическим влиянием переливающихся солнечных бликов, а алкоголь лишь снял защитные барьеры. Однако Дункан не погрузился в состояние блаженного полусна. Наоборот, его мозг работал с необычайной остротой. Но сейчас над Дунканом не довлели законы логики, всегда управлявшие его жизнью. Он как будто находился в удивительном сне, где любые событии принимаются такими, какие они есть.
