– Отлично. Извините, Джейсон, что я поднял этот вопрос. Надеюсь, вы останетесь в добром здравии и не обиделись. С учетом статуса И-Ди я просто обязан был поинтересоваться.
– Понимаю, — сказал Джейсон. — А относительно И-Ди...
– Об отце не беспокойтесь.
– Я не хочу, чтобы он чувствовал себя униженным.
– Мы тихо и постепенно выведем его на запасный путь. Если же он сам пожелает заварить кашу...— Ломакс снова пожал плечами.— Тогда, боюсь, люди начнут сомневаться в его собственных умственных способностях.
– Мы все надеемся, что этого не случится, — заключил Джейсон.
* * *
Час после этого я провел в медчасти. Молли не появилась и не позвонила. Лусинда работала за нее. Я поблагодарил девушку и отпустил на остаток дня. Позвонить бы — но я не хотел пользоваться телефонами компаунда.
Вертолет Ломакса снялся с крыши, его свита отбыла через главные ворота. Я очистил стол и попытался сосредоточиться. Руки тряслись. Не из-за рассеянного склероза. От злости, возмущения. От боли. Одно дело — поставить диагноз заболевания, другое — ощущать его симптомы на себе. Лучше оставить болезни на страницах справочника по диагностике.
Направившись к выходу, я столкнулся с Джейсоном.
– Спасибо за поддержку, Тайлер. Я, конечно, уверен, что И-Ди о Малмстейне сообщил не ты.
– Разумеется, не я, Джейсон.
– Не сомневаюсь. Но кто-то сообщил. И следует выяснить, кто. Кто в курсе, что я был у невропатолога?
– Ты, я, Малмстейн и его штат.
– Малмстейн не знает, что И-Ди копает под меня. Как и его штат. Значит, кто-то ближе. Если не ты и не я...
Молли. Он мог бы и не говорить.
– Нельзя обвинять ее бездоказательно.
– Это ты так считаешь. Потому что с ней спишь. У тебя есть записи о моих визитах к Малмстейну?
– Не здесь.
– Значит, дома?
– Д-да.
– Ей не показывал?
– Конечно, нет.
– Значит, она смогла докопаться до них тайком от тебя.
– Пожалуй... Да, могла.
– И ее здесь нет. Случайное совпадение?
Я пожал плечами:
– Она просто пропала. Лусинда попыталась дозвониться, но ее телефон не отвечает.
Джейсон вздохнул:
– Я тебя не обвиняю. Но надо сделать выводы, Тайлер.
– Я разберусь.
– Пожалуй, уже ни к чему. И, пожалуйста, без глупостей. Просто разберись на будущее относительно своей позиции.
– Я четко представляю свою позицию.
* * *
Я попытался позвонить Молли из машины, но она не отвечала. Я направился к ней домой. День теплый, на газоне перед малоэтажным оштукатуренным домом, где она снимала квартиру, крутятся спринклер-ные поливалки, выгоняют из земли грибной запах, мгновенно окутавший машину.
Я направился к гостевой стоянке, когда заметил Молли, занятую погрузкой побитого прокатного прицепа к ее трехлетнему «форду». Я подъехал вплотную и загородил ей выезд. У нее вырвалось неслышное мне восклицание, судя по выражению лица — ругательство.
– Здесь нельзя стоять. Загораживаешь выезд! — напустилась она на меня, когда я вышел из машины.
– Ты куда-то собираешься?
Молли грохнула в гофрированный кузов картонную коробку с надписью «Посуда».
– Что, не видишь?
На ней бурые брюки, джинсовая рубаха, волосы подвязаны платком. Я шагнул к ней, и она испуганно отпрянула.
– Не бойся, я тебя не трону.
– Тогда чего тебе надо?
– Хочу узнать, кто тебя нанял.
– Я тебя не понимаю.
– Сам И-Ди или через посредника?
– Черт, — выдавила она сквозь зубы, примеряясь к дверце автомобиля. — Выпусти меня, Тайлер. Чего тебе надо? Чего ты хочешь?
– Ты сама ему предложила меня продать, или это его инициатива? И когда это началось? Ты легла под меня уже с этой целью или потом, попутно появилась возможность приработка?
– Иди к черту.
– Сколько получила? Мне интересно, сколько я стою.
– Иди к черту. Какая разница? Это не из-за...
– Только не говори, что не из-за денег. Что из высоких побуждений.
– Деньги — самое высокое побуждение. — Она отерла руки о штаны, менее испуганная и более вызывающая.
– И что ты хочешь купить, Молли?
– Что я хочу купить? Единственную вещь, которую можно купить. Смерть получше сортом. Почище, покомфортнее. В тот день, когда солнце взойдет, и небо вспыхнет. И я хочу жить поудобнее до того дня. Сама по себе, как хочу. И когда настанет последний день, у меня будут дорогие таблетки, чтобы безболезненно отправиться в мир иной. Я хочу уснуть до того, как начнется кавардак. Вот и все, чего я хочу. И спасибо тебе за то, что ты мне помог в этом. — Она сердито хмурилась, но по щеке соскользнула слеза. — Убери машину, прошу тебя.
– Значит, уютная квартирка и пузырек таблеток? И вся цена?
– Если я о себе не позабочусь, никто обо мне не позаботится.
– Звучит патетически, но разве мы не заботились друг о друге?
– Доверять тебе? Не обижайся, но ты глянь на себя. Живешь — как будто постоянно чего-то ждешь. Не то какого-то ответа, не то какого-то спасителя, не то сам не знаешь чего.
– Я стараюсь жить разумно, Молли.
– О, это я заметила. Если бы разумность была ножом, из меня бы уже вся кровь вытекла. Твоя разумность — я тоже поняла, чего она стоит. Твоя разумность — это месть. Ты свою святость как штаны надеваешь. Это твоя месть миру за то, что он тебя обидел. Не дали, чего тебе хотелось, а ты за это всем улыбочку и аспиринчик.
– Молли, что ты несешь...
– И не вздумай сказать, что ты меня любил, не такая я дура, чтобы не видеть. Да ты и разницы-то не знаешь между «любить» и «изображать любовь». Ты меня подобрал, но на моем месте могла бы оказаться и любая другая. И, поверь мне, Тайлер, все равно кончилось бы разочарованием, так или иначе.
Я отвернулся и пошел к своей машине, несколько неуверенно и неспешно, шокированный не столько изменой, сколько ее бесповоротностью. Вся интимность стерта, как корова языком... Я остановился:
– А все-таки, Молли? Ладно, продала так продала. Но ты, бедная, и трахалась со мною только ради того, чтобы меня продать?
– Я трахалась с тобой, потому что одиноко было.
– А сейчас снова одиноко?
– Да все время было одиноко! — крикнула она.
Я уехал.
Под тиканье старинных часов
Приближались выборы президента. Джейсон решил использовать их в качестве прикрытия.
— Ты мой врач? Вот и лечи.
И сам предложил метод лечения. Необычный метод, с применением средств, не одобренных федеральным управлением по лекарствам, однако испытанных временем, хотя и на другой планете. Он ясно дал мне понять, что со мной или без меня, но он использует этот метод.
И поскольку Молли в результате моей оплошности чуть не скинула его с пьедестала — а меня оставила у разбитого корыта, — я согласился. Вспомнилось весьма кстати наставление И-Ди: «...ты должен следить за ним. Я надеюсь на твое благоразумие». Вот я и следил. Уж как там насчет благоразумия...
