Салакуни поднажал, отбросил в сторону сразу двух моллюсков, но на их месте сразу же оказалось трое новых. Меч не помогал - удары в тело не наносили рьен-моолам видимого вреда, а поднять руку, чтобы рубить по голове, воин не мог. Ему показалось, что по телам фиолетовых союзников уже карабкаются крабы, чтобы снова рвать клешнями обездвиженных людей. Салакуни зарычал от ярости, понимая, что приходит конец.
И амулет отозвался. Он усилил эмоции воина, и вернул их ему. Да, приходит конец, близится Смерть всего этого мира, потому что из глубин Лантика поднимается Зверь. Он уже здесь, и даже если бы у него не было армии, никто не сумел бы помешать чудовищу исполнить свой замысел.
Салакуни не мог видеть, как раздвинулись волны, как черное существо стало подниматься из них, загораживая горизонт, а следом за ним и половину неба. Только самый умелый лучник сумел бы дострелить до Зверя с берега, но казалось, что он совсем рядом, такими жалкими были по сравнению с ним сражающиеся. Вытесненная вода искала себе места, пенистые валы покатились к берегу.
- Зверь!! - закричал гигант, и от этого вопля замерли, перестали давить моллюски. - Он здесь! Все кончено!
Битва прекратилась. Теперь зверя могли видеть все, даже стоявшие в самых последних рядах. Черная бесформенная громада возвышалась над океаном, внушая в людские сердца ужас и отчаяние. Но и враги чувствовали себя не лучше. Слуги Зверя никогда не видели своего хозяина, и теперь предпочли бы обняться с людьми, чем служить ему.
Люди и рьен-моолы прижались друг к другу, стремясь отодвинуться подальше от набегающих волн, вжаться в прибрежные скалы. Кто-то уже карабкался наверх, кто-то срывался, падая прямо на поднятые вверх копья своих же товарищей. Только крабы остались на линии прибоя, прижавшись к песку, спрятав глаза за клешнями будто в немом ужасе.
Из огромного существа через множество отверстий хлестала вода. Где-то били целые фонтаны, устремленные в небо, где-то брызгали тонкие струйки, будто выталкиваемые усталым организмом.
- Вы слышите меня? - спросил Зверь и сам себе ответил: - да, вы меня слышите и видите. Но не чувствуете.
И тишина рухнула. Множество воплей ужаса сотрясли скалы, все бросились, давя друг друга, наверх. Зверь ничего больше не сказал, но никто не сомневался, что сейчас случится что-то непередаваемо ужасное, инстинкты гнали их прочь. Огромная туша содрогнулась, вода ударила из нее сильнее. Зверь уменьшался в размерах, падали на воду тяжелые, толстые складки.
Чиптомаке это зрелище показалось отвратительным. Старик уже смирился к гибелью, он бы и рад был бежать, но ноги отказывались слушаться. Гладя руками по голове сотрясающуюся от рыданий Ларимму, он посмотрел на небо. И увидел звезду.
- И-эмма, конец нам настал. Звезды днем. Ты слышишь, Ларимма?
Но она и не могла его слышать среди криков и шума вылетающей из Зверя воды. Чиптомака смотрел на звезду, пока не заболели глаза. Нежданная небесная гостья явно становилась ярче, приближалась прямо сюда, к берегу Лантика. Лэпхо на локтях отполз от края, кое-как встал и заставил подняться женщину, оперся на нее.
- Идем! Я не хочу сгореть, а звезда горячая, это прямо видно. Смотри, как она пылает!
Ларимма что-то расслышала, подняла голову. звезда теперь почти достигла размеров солнца, она была ослепительно белой, края ее пылали а позади тянулся длинный алый след. Чиптомака потянул ее за собой, и женщина сразу побежала, чуть не повалила старика. Мимо них мчались счастливцы, которым удалось выбраться наверх, многие кричали от ужаса.
А за спинами людей Зверь наконец-то выпустил из себя всю воду. Теперь можно было вдохнуть. Огромное существо жестоко страдало, его тело непрерывно содрогалось, казалось, что оно вот-вот разорвется.
- Я вдыхаю. Вы почувствуете дуновение Смерти... Потерпите. Скоро придет избавление.
Бока Зверя еще раз, очень сильно, содрогнулись, и в освободившиеся от воды полости стал с громким свистом проникать воздух. Туша опять стала расти в размерах. Люди закричали громче, а потом голоса один за другим стихли, будто воины захлебнулись криком. Дуновение Смерти заморозило их сознание, мир остановился, будто хрустальный шар на краешке стола, готовый через миг сорваться вниз.
Гольто покачивался на воде, задрав голову. Волны откинули его тело от Зверя, а теперь ветер, создаваемый могучим вдохом, медленно подносил его обратно. Шерешенец один единственный из людей не потерял способности мыслить, даже наоборот, частично вернул ее себе в этот миг. Он смотрел наверх и пытался осознать, что слепит его глаза. Неужели солнце стало ярче?
- Зверь! Ты говорил мне, что магия древних была создана на для тебя! Ты говорил, что просто воспользовался ей!
- Да, это так... Я узнал о магии озера Чамка-Ти от странных людей, называвших себя темными братьями... Но это не важно, теперь все это не важно! Зачем ты говоришь сейчас, Гольто?! Почувствуй дуновение Смерти. Мой вдох уже заканчивается... осталось потерпеть совсем немного...
- Я думаю про эту магию, Зверь. Она что-то сделала... Зачем ее построили древние люди?
- Для связи... Для того, чтобы посылать сигналы, и не только по планете, но и туда, к звездам... Зачем ты спросил это, Гольто? И что ты видишь? Твои глаза - мои глаза, они болят... Я очень страдаю, ты слышишь это?
Шерешенец опустил веки. Да, Зверь страдал, и каждой своей клеточкой юноша продолжал чувствовать это. Вдох почти закончен, сейчас он выдохнет, и придет Смерть. Но древняя магия тоже творит какое-то свое, неведомое дело.
- Сюда летит звезда, Зверь. Неужели древние люди могли повелевать звездами?
- Гольто... Не думай об этом... Сейчас придет исцеление, Смерть уже смешалась во мне, она просится наружу, ей нужен воздух и вода, она...
Зверь не договорил, потому что звезда упала прямо на него. Оглушительный взрыв сопровождался чудовищной вспышкой, в которой испарилось огромное количество воды, а вместе с ним и тело чудовища, и таившаяся в нем Смерть, и Гольто.
В облаке обжигающего пара погибли многие, толпившиеся на берегу, но еще больше осталось в живых. На них, в этом горячем тумане, обрушились волны разгневанного Лантика, а потом отступили, унося их с собой, и вернулись снова, разбивая тела о камни. Весь мир содрогнулся и дрожал, дрожал, как страдающий Зверь. Добежавших до холмов бросило на землю, и мало кто набрался смелости оглянуться назад.
В какой-то очень короткий миг наступила тишина, абсолютная, страшная тишина, будто и в самом деле пришла Смерть и мир умер. И в эту тишину Чиптомака выдохнул:
- И-эмма! Вот бы такое спеть!
Спустя много дней Чиптомака сломал свой гуоль о дерево, для чего его потребовалось ударить несколько раз. Выскочившая на шум Ларимма схватилась за сердце.
