— Чего вам угодно? — спросил один из рыцарей пустословия, смело подошед к антикварию.
— Этот господин, предок почтенной хозяйки дома, хочет познакомиться с нею, — сказал антикварий.
— Что? Мой предок, русский, бородач! — воскликнула дама. — Господа, избавьте меня от этих дерзких!
— Сударыня! — сказал антикварий. — Предки наши ходили с бородами и в русских кафтанах, и стоящий пред вами есть стольник двора его царского величества, человек не нашего века… — Тут антикварий принялся рассказывать историю Сергея Свистушкина, но ему не позволили продолжать, и хозяйка убежала с дамами в другую комнату, восклицая:
— Мой предок с бородой! Это ужасно! Если б он имел миллионы, я не хочу иметь предка в русском кафтане и с. бородой. Это сделано кем-нибудь нарочно, чтоб взбесить меня, верно, из ревности или зависти. Предок с бородой! Fi done!
Сергей Свистушкин должен был выйти из дому. Некоторые щеголи хотели кончить прием грубостями, но крепкие мышцы бывшего стольника и гневный взгляд усмирили их.
Вышед на улицу, Сергей Свистушкин сказал:
— Вот этого я еще не ожидал, чтоб потомки стыдились своих предков, чтоб страшились, как сумы, русского с бородой! Ай да просвещение!
— Эта барыня не виновата: она воспитана француженкою в совершенном невежестве насчет всего отечественного, невзирая на то, что она очень добрая и милая женщина. Если б я имел время растолковать, объяснить ей..
— Не беспокойся, — возразил Сергей Свистушкин, — я не признаю моими потомками тех, которые бегают от бородачей: если б она даже полагала, что я русский мужик, то по боярскому обычаю должна была бы принять меня вежливо и выслушать.
— Если б вы пришли в наряде французского мужика или матроса, то эти бабенки верно бы расплакались от радости! Согласен с вами, что это глупость, но утешьтесь, это пройдет, ибо это происходит от головы, а не от сердца.
ГЛАВА X
Заключение
Возвратясь в свою квартиру, Сергей Свистушкин сел за стол, посадил напротив себя антиквария и сказал:
— Прошу тебя отвечать на мои вопросы кратко и ясно.
— Извольте!
— Берут ли взятки судьи ваши и дьяки?
— Ох, берут!
— Так было и у нас! А исполняют ли во всей точности законы и царскую волю?
— Если б это исполнилось, то мы были бы счастливейшими людьми! Большая часть подьячих исполняет закон, поколику он ему полезен…
— Точно так, как было у нас! Берегут ли и хранят ли у вас по совести казну государеву?
— Казна, как масло, как пройдет по рукам, так растает и останется на пальцах.
— Точнехонько, как было у нас! Чем у вас достигают скорей до желаемого: умом или хитростью?
— Чаще хитростью.
— Ни дать ни взять, как было у нас! Ведется ли между вами клевета?
— Ох, ведется! Чуть человек обратит на себя внимание чем-нибудь, едва выступит из толпы, тотчас на него и накинутся все, как коршуны!
— Так бывало и у нас! Что у вас предпочитается: ум или деньги?
— Деньги!
— То же самое, что было у нас! А уважается ли у вас честность и заслуга?
— Честные утешаются пословицею, что за Богом молитва, а за царем служба не пропадет. Только б царь узнал о честности и заслуге, тогда верно наградит… А на других плохая надежда!
— Точнехонько, как было у нас, даже и пословица нашего времени! Верны ли ваши жены?.. Послушны ли мужья?
— На это трудно отвечать! Есть всякие. Впрочем, мы за этим не гонимся!
— Вот это не так, как было у нас! Первыми добродетелями жены почитались у нас верность и послушание. Не мудрено, что я не могу отыскать потомка, похожего на предков, и что ты мне представил обезьяну вместо потомка! А мужья?
— Об этом и говорить нечего; Впрочем, у нас супруги редко даже видаются между собою; каждый живет на свой счет, а разъезжает другим путем, за границей!
— Не так, как было у нас! Если б у нас жена вздумала разъезжать без мужа, то ее заперли бы в монастырь, на покаянье, и поделом!
— Без сомнения, поделом!
— А дети ваши послушны ли, почтительны ли?
— Да, когда у родителей есть деньги и когда у детей в виду богатое наследство.
— Это опять не так, как было у нас! У нас сын, хотя был бы знатнее царского тестя, а богаче первого боярина, то уважал родителей, если б они даже были нищими… Но я вижу, что мне не кончить с тобой до завтра. Скажи мне наконец: какую же пользу принесло вам это просвещение, которое ты столько выхваляешь передо мною? Я думал, что оно введено для того, чтоб вы были лучшими, а вижу, что вы не только не отстали от наших пороков, но еще приобрели новые; а что всего ужаснее, забыв страх Божий, променяли русский язык на какое-то лепетанье и отдали детей своих чужеземцам, чтоб они истребили в них любовь к Отечеству и возбудили привязанность к чужой стране! Этот грех не стоит того, что вы приобрели просвещением, то есть что оделись в кургузые кафтаны и выбрили подбородки! Царь Петр Алексеевич не того хотел от вас, когда вводил иностранное просвещение. Он без сомнения желал, чтоб вы отбросили старые пороки и приобрели новые добродетели. Для вас пишут хорошие законы, заводят школы, строят великолепные города, об вас цари пекутся, как о детях, а из всего этого, как я вижу, мало толку, и твое хваленое просвещение не искоренило ни взяток, ни клеветы, ни гордости в боярах, ни глупого тщеславия в юношестве, а из боярских деток, боярчонков и боярышень наделало каких-то полунемецких кукол. Сердце болит, когда подумаю об этом! Спасибо за просвещение, если от него вся польза — кургузый кафтан и бритый подбородок.
— Все, что вы приписываете просвещению, есть действие невежества, — отвечал антикварий, — которое только прикрыто лаком образованности. Просвещение есть древо, которое скоро произрастает, скоро расцветает, но поздно приносит зрелые плоды. Придет время, и мы вкусим плоды, которые теперь еще не созрели! Главное препятствие к искоренению пороков есть ложно понимаемая любовь к Отечеству. Наши современники не любят, чтоб им говорили правду, чтоб указывали на их слабости и предрассудки, но хотят, чтоб их хвалили, превозносили. В этом похожи они на устарелую красавицу, которая, нарумянив и набелив лицо, думает, что никто этого не видит, потому что никто не говорит ей этого в глаза. Но если мы образумимся и нападем общими силами на зло, то оно непременно исчезнет, потому что посеянные семена добра уже взошли и обещают богатую жатву. Не отчаивайтесь, Сергей Сергеевич, придет время, что потомки затмят даже предков!
— Дай Бог, чтоб так было, — сказал Сергей Свистушкин, — но пока это наступит, я не могу признать моими потомками русских, которые говорят между собою не по-русски, предпочитают иностранцев своими соотечественниками… и выродились до того, что даже мой потомок похож на обезьяну, а книжник назвал еще его славным человеком за то только, что он пишет сказки о ворах и негодяях! Нет, если нельзя переменить решения суда, то я лучше возвращусь в дом сумасшедших, чем жить с вашими умниками! Прощай!
