Гэл посмотрела на Дана, взгляд у того был затравленный.
— Нашли-таки… — прорычал Дан.
— Это что, за тобой? — недоверчиво спросил менестрель.
— В столицу, в столицу, там легко затеряться… — ворчал Дарго, — вот и затерялись… Что делать будем?
— Начнем сопротивляться — положат всех, — с горечью ответил Дан, поскреб загорелый лоб, вздохнул, позвал Дуэнью, отдал ей вожжи и попросил Гэла:
— Ты, солдат, сейчас не вмешивайся, мы с Даром поедем с этими, а ты отведешь людей в столицу, дальше как решите. — И уже тихо, с надеждой и мольбой: — Спаси их, ты же сможешь.
— Зачем вы им? — спросил Гэл.
— Я и Дарго хорошие инженеры, они считают, что мы можем отремонтировать корабль, но это невозможно, там такая пробоина в двигателе. Я знал, что ты ищешь корабль, прости, что раньше не сказал… нельзя его поднять…
— Ну ты и… — начал было Гэл, но заметил среди группы захвата ворлока, который сидел в гравитаторе-плоскодонке, и выругался. — Вот ргот. Выжил-таки, — оглянулся, позади повозки еще пять гравитаторов, в руках водителей знакомые тадо, один из группы демонстративно подкидывал в руке гранату: — Похоже, это таки за мной, и они меня живым брать не намеренны…
Дан смущенно и виновато поскреб пальцами лоб:
— Тогда мы будем уводить людей. Извини, но рисковать театром я не могу. Сына твоего мы спасем, выберешься — заберешь.
— Спасибо и на том, — буркнул калтокиец.
Их беседу прервал голос усиленный громкоговорителем:
— Дан! Дар! Сдавайтесь, и мы отпустим ваше стадо!
Гэл озадачено потер подбородок:
— А таки к вам… Тогда к чему здесь этот живучий ублюдок?
— Какой ублюдок? — мимоходом спросил Дан, спрыгивая с повозки и отряхивая от сена зеленый камзол.
На вопрос ответили через громкоговоритель:
— И ты, лохматый, слазь с коня и ляг на землю. Остальные свободны.
— Очень замечательно… — сердито прошептал Дарго… — Очень…
Из повозки выскочила Виланна, она бросилась на шею Дарго, он попробовал разжать ее руки, она мотала головой и плакала. Янни выпрыгнула следом за подругой, повторяла растерянно:
— Неужели ничего нельзя сделать? Неужели?
Бактрис вышел наперед, держа Летуна за повод дрожащей рукой:
— А может?.. А может, справимся? Или убежим?..
— Не справимся, — ответил Дан, — вот что, друг, забирай Огонька, и уводи всех в столицу, там наймете нового менестреля и нового актера.
— Дан! — нетерпеливо крикнул человек на гравитаторе, — Мне надоело ждать.
— За оборотнем следите! — крикнул ворлок, и к оцепеневшим актерам, — Эй! Отдайте мне ребенка из повозки и отчаливайте.
Паль прижала к себе маленького Айрэ, малыш вспомнил голос ворлока и застыл испуганным птенцом. Дуэнья, не оборачиваясь, прошипела змеей:
— Не дури, Паль… Отдай ребенка, иначе они нас здесь всех перебьют, это же Черные грифы, они летают на драконах и убивают огнем. Делай, как они говорят.
— Они убьют их? — спросила испуганная Паль.
— Мы так не договаривались! — крикнул Дан.
— С предателями не договариваются! — ответил ему командир Черных грифов
— Это кто это предатель? — возмущался Дан, посмотрел на ворлока и выкрикнул, — я никогда и никого не предавал, а служить тебе, Кандар я не нанимался.
— Не зли его, Дан… — прошептал Дар.
Гэл начинал понимать, что ворлок командует этим черным отрядом. И имя Кандар ему было смутно знакомо. Только не мог вспомнить.
Выстрелы из лазера — как шипение змеи, и земля загорелась в метре от конских копыт. Огонек взвился на дыбы, Гэл вцепился в гриву, Летун развернулся задних ногах, сбив Бактриса с ног, прыгнул в кусты. Две крепенькие лошадки, подаренные госпожой Латтиног, сорвались и понесли. Гравитаторы отпрянули в сторону, повозка запрыгала на камнях и опасно накренилась. Еще миг, и исчезла за поворотом, только слышен был глухой топот копыт да скрип и треск питхана. Гэл рванул следом за повозкой, но Черные грифы подумали, что оборотень нападает на их драгоценного мага и начали стрелять. Полетела граната, еще одна, дым и пыль закрыли побоище. Огонек упал вместе с калтокийцем. Продолжительная очередь по упавшему всаднику. Воины на гравитаторах бросили сети на инженеров Дана и Дара, отволокли их в сторону. Раненная Виланна потеряла сознание. Янни кинулась к Гэлу прямо под перекрестный огонь. Бактрис так и не очнулся.
Обоз контрабандиста и нелегального работорговца господина Ринга продвигался из глубинки страны к побережью, там его ждал корабль. На перекрестке Ринг увидел перевернутую повозку с расписанным в яркие краски театральным пологом и мертвую пожилую женщину. Два хороших взмыленных конька в обрывках упряжи паслись у дороги. Ринг велел своим людям посмотреть, что там в повозке.
Обнаружили кучу театрального хлама, мешочек с деньгами, яркие костюмы, девушку, юношу и маленького мальчика. Юноша и ребенок без сознания, девушка плакала, укачивая сломанную руку. Работорговец велел забрать из повозки все ценное, остальное скинуть с дороги. И лошадки пригодятся. Ребенка замотали в одеяло. Деньги и некоторые костюмы бросили на свою телегу, Паль оставили, у девушки была сломана рука, а Улиста забрали, хрупкие и нежные юноши на островах дорого стоили.
Гэл почти в беспамятстве, едва жив, не в силах пошевелиться, не в силах открыть глаза, искал мысленно своего сына. Боль, причиняемая многочисленными осколками мрамора, была пустяком по сравнению с тем отчаянием, которое он испытал, когда чувствовал, как Айрэ отдаляется все дальше и дальше.
Рэлина в сопровождении своей банды ехала из столицы домой. Кони неожиданно попятились. Ее Вороной поднялся на задних ногах. На дороге лежал большой рыжий конь, он был мертв, рядом с конем — окровавленное растерзанное тело, в котором с трудом можно было узнать менестреля, в нескольких шагах рыжая певунья будто уснула, уютно свернувшись в мягкой пыли дороги, только кудри ее потемнели от крови. На обочине сидел толстяк в некогда ярком, теперь пыльном камзоле, раскачивался, схватившись за голову. Рядом с ним тоненькая блондинка с поцарапанным лицом и окровавленными юбками, ее длинные распущенные волосы были в крови, она обнимала толстяка, плакала, успокаивала или себя или его. Толстенький конек, под седлом и с поклажей на спине, пасся неподалеку.
Гаррат спешился, обошел место побоища:
— Черные грифы. Вот следы от их огненных стрел. Похоронить бы мертвых, как положено, пока зверье не растащило.
Рэлина не отводила взгляда от мертвого менестреля.
Гаррат знал, что этот парень понравился его атаманше, хотя та не искала встречи с менестрелем после праздника в поместье госпожи Латтиног. Рэлина прикусила губу, спешилась, руки ее дрожали, движения стали медлительными. Как одурманенная, она подошла к окровавленному изуродованному телу, прошептала с горькой насмешкой непослушными губами:
