Вместе с ним на концерт Агилар пришла Зелма. Её университетского образования на кафедре химического контроля воздушной среды вполне хватило, чтобы профессионально провести переговоры с одной лабораторией. Дальше Валевский умудрился всё сделать сам, и сегодня должен наступить час Х.
Эти двое волновались.
Концерт был последней возможностью отвлечься и успокоить мятущиеся мысли.
Арт и Зелма сели рядом, держась за руки.
Такими и увидела их Мария Агилар: сероглазый офицер и с ним изящная девушка с обложки журнала. Девушка была бледна, что довершало сходство с фарфоровой статуэткой. Её лицо слегка портила прозрачная маска респиратора, в которую подавалась обеззараживающая смесь, закачанная в баллон-ингалятор. Так делали многие подводники, поднявшиеся на сушу совсем недавно: какое-то время люди не могли расстаться со своей фобией.
У Агилар безнадёжно испортилось настроение.
"Мария! Мария, очнись! Ты всё навоображала, не было и не могло быть ничего между вами! Тогда почему так больно в груди? Потому что ты придумала его. Ты ничего о нём не знаешь, даже женат ли он? Есть ли у него дети? А, может быть, у него чудовищный характер? И ты не знаешь, как пахнет его кожа, вдруг - отвратительно? Или он скучный, желчный и ревнивый...
Но этот мягкий взор не может принадлежать злому человеку. Сердце не врёт. Сердце... Доктор Лу высмеяла бы тебя.
Пора на сцену, Мария. Соберись и перестань думать о невозможном!"
Она поискала глазами Борджия, больше некого: дочка и Лукреция остались в гостинице. И вдруг отметила, что у её агента тоже серые глаза.
"У него не такие глаза, не такие! Он смотрит прицельно, взгляд быстрый, оценивающий, сверкает сталью. И все считают его строгим и подтягиваются при одном его появлении. Я не хочу, чтобы рядом был деспот. Ну, не деспот, но всё равно, властный мужлан. Достаточно того, что он мой агент, вполне достаточно..."
- Мне стало грустно... - неожиданно сказала она стоящему за кулисой Борджия, уткнулась взглядом в верхнюю пуговицу его рубашки и не поднимала ресницы. - Что если я начну концерт с печального "Одиночество вдвоём"?
Проницательный Борджия заметил, как порозовел кончик носа его дивы. Чего доброго, начнёт шмыгать...
- Одиночества вдвоём не бывает, моя крошка. Просто кто-то в паре не видит дальше пуговицы. А под пуговицей маленький пустячок - живой мужчина.
"И даже очень живой, если умудрился до сих пор не засохнуть рядом с тобою!"
Мария подняла удивлённые повлажневшие глаза.
Он назвал её "моя крошка".
Откуда узнал, что именно этого ей всегда хочется: чтобы кто-то приголубил?
А ещё он знает, какие закуски Мария заказывает в ресторане. И дочка не ей, матери, а ему рассказывает свои маленькие дневные истории, когда агент порой заезжает за ними...
- Я хочу домой! - капризно сказала она первое, что взбрело в голову, но взгляд уже сделался лукавым, призывным, и Борджия понял, что сегодня - их ночь.
"Если ты будешь вынуждать меня поститься по два месяца, я долго не протяну, дорогуша, - подумал Кассий. - Но ведь терплю. Вот стервочка! Небось, надула губы, увидев героического офицера рядом с другою. Знала бы, кто та сеньора, что бы ты запела?"
- Я готов, - подыграл он своей диве, - поехали! Прямо сейчас. Чур, уезжаем вместе, значит, вместе выплатим неустойку.
- Что ещё за ерунда? - возмутилась Агилар, поправляя причёску, и он мог поклясться: специально же подняла две руки и выгнулась, чтобы глаза мужчины упали в глубокую ложбинку меж грудей в вырезе её платья...
- У меня работа, сеньор Борджия, не дождётесь! Это, между прочим, мой сольный концерт, и я могу подарить всем незабываемый вечер. И подарю! Всё, пора на сцену.
Заученно вздёрнула подбородок, шевельнула плечами, извлекла самую приветливую улыбку, приготовилась...
И тут же, повелительно:
- Но вы, сеньор, ждите меня здесь!
Повернулась, пошла.
Оглянулась:
- Я буду приносить и отдавать вам букеты. Не уроните!
"Капризная, манерная, хитрая! Актриска, ё! Но как заводит... Ну и попец!"
***
Нарядные музыканты оркестра, бэк-вокалистки, хороший свет, отличный звук и великолепная женщина на сцене: всё работало на красивую картинку и дарило праздник.
Валевский отдыхал: концерт удался. Ближе к концу выступления почувствовал, что его выбивает из реальности. На сцене Мария Агилар пела блюз, слова вдруг сделались неразборчивыми, затем стали удаляться и затихать звуки.
Арт потерял сознание.
Зелма, кажется, была готова к этому; она поддержала его плечом и распорядилась унести своего спутника, объяснив всё его фронтовыми ранениями.
- Есть ли здесь доктор? - постепенно уверенность Зелмы таяла: Артемий всё не приходил в себя.
И увидела своего бывшего: Дэна Брауна.
- Не ожидала встретиться, - устало сказала она, подумав, как, всё-таки, тесен мир.
Дэн кивнул, спокойно и невозмутимо.
Она не почувствовала в нём ни следа прошлых эмоций. И поняла: всё перегорело,
успокоилось, и они вполне могут жить дальше, не рефлексируя. Это хорошо.
- Хорошо, что ты здесь, и не откажешься помочь моему... - она чуть запнулась, - другу.
"Ага, так этот хрен высоко парящий до сих пор одинок? "Друг Зелмы Вилкат", - ай да роль! Что ж тебе, герой-миротворец, так не катит с бабами?
...А на себя взгляни, Кассий: где только ни повернёшься, приходится кого-то спасать. Реально, не Борджия, а служба спасения в одном лице!
И вот что ещё занятно: на твоих тоненьких ручках, куколка Зелма, умер брат, до него ты оплакала ещё двоих, а теперь лежит и едва дышит "хороший друг". И ты сейчас хлопочешь предо мною ещё за одного друга, которого, оказывается, надо срочно перехватить в трупарне какой-то тюряги. Прямо не Зелма Даугава, а сама Великая Глубь Всепожирающая!
Ладно, да не волнуйся ты так. Что-нибудь придумаем. Не в первый раз!"
***
К Валевскому медленно возвращалось сознание.
Только теперь он понял, что до своего забытья чувствовал Марка Эйджи, хоть и не отдавал себе в этом отчёт. А сейчас - лишь пустота и тревога.
"Как ты, Марк, дружище? Держись, верь мне, я тебя вытащу!"
Затем вернулась способность видеть.
Первое, что разглядел Арт, было сияние диковинного потолочного украшения, трубкой крепившегося к потолку и разметавшего в разные стороны вычурные прутья со стеклянными цветами, внутри которых светят стеклянные колбы...
Слабость отпустила, Арт, резко выдохнув, стремительно вскочил с узкого ложа:
- Время? Сколько сейчас времени?
У Зелмы испуганные бездонные глаза.
- Ты в порядке?
