— Товарищ, посмотрите, пожалуйста! — воскликнул безумец. — Вот, глядите!
И вытащил из кармана своих голубых штанов нечто похожее на телефон. Но это был не телефон. Телефон — просто кусок камня, чаще всего полудрагоценного, с наложенным заклинанием. А безумец держал в руке что-то совсем нелепое, не то деревяшку, не то стекло разрисованное, не то смолу застывшую, и вдруг этот нелепый предмет осветился изнутри колдовским светом и отобразил на своей поверхности…
Ион зажмурился и помотал головой, отгоняя наваждение. Затем открыл глаза. Наваждение не исчезло.
— Зачем вы так делаете? — спросил безумец Иона. — Только не убегайте! Кого я ни спрашиваю, все убегают и никто ничего не объясняет! Почему никто не хочет со мной говорить?
Он протянул руку, намереваясь ухватить Иона за рукав, Ион увернулся. Но убегать не стал, ему пришла в голову лучшая идея.
— Пойдемте, товарищ, — сказал Ион. — Я знаю место, где вам все разъяснят.
— А меня выслушают? — настороженно спросил безумец.
— Внимательнейшим образом, — заверил его Ион. — Пойдемте.
Так получилось, что описываемая встреча произошла совсем рядом с больницей Всех Святых, той самой, которой Ион раньше заведовал, а теперь ей заведовал Мюллер, об этом уже говорилось выше. Так вот, Ион давно хотел заглянуть в альма-матер, да все не было повода, а теперь повод появился, так что чего бы не заглянуть? Псих вроде неопасный… хотя приглядывать за ним, конечно, надо.
— Идти далеко? — спросил псих.
— Здесь рядом, — ответил Ион. — Сразу за углом.
— Тогда пойдемте, — согласился псих. И тут же спросил: — А все-таки, почему мой телефон не работает? И почему вы зажмурились, когда я вам его показал?
Знахари-психиатры рекомендуют в таких случаях сохранять спокойствие и стараться не поддерживать предметный разговор, уводить беседу на общие темы либо вообще не отвечать. Но сейчас Ион решил нарушить рекомендацию. Приемный покой в двух шагах, разбушеваться безумец не успеет, а если даже успеет, позвать на помощь можно уже отсюда, так что бояться нечего.
— А почему вы считаете, что ваш телефон должен работать? — спросил Ион психа.
— Здесь семь полосок, — заявил сумасшедший. — Вот, глядите!
Он ткнул пальцем в угол светящегося поля, там действительно светилось несколько горизонтальных полосок, может, и вправду семь, Ион не стал пересчитывать. Знахари не рекомендуют слишком пристально всматриваться в колдовские мороки, от этого зрение портится. Может, Ион потому и стал плохо видеть… хотя не так уж часто он разглядывает мороки…
— Видите семь полосок? — не унимался безумец.
— Да, что-то такое вижу, — не стал возражать Ион. — А почему вы считаете, что ваш телефон должен работать?
Безумец посмотрел на Иона таким взглядом, будто безумен вовсе не он, а совсем наоборот.
— Ну как же! — воскликнул он. — Чем больше полосок, тем сильнее сигнал! Разве непонятно? Да вы издеваетесь!
— Нет-нет, ни в коем случае! — воскликнул Ион. — И в мыслях не имел издеваться! Давайте ускорим шаг.
— Полоски говорят, что сигнал есть, — не унимался безумец. — А сигнала нет! В чем дело?
— Вам сейчас все объяснят, — пообещал Ион. — Вот в том подъезде, там есть специально обученные люди, они очень хорошо умеют объяснять…
— А что там на вывеске написано? — неожиданно спросил безумец. — Хотя нет, сам могу прочесть. Дур-дом. Дурдом. Дурдом?
— Санитары, на помощь! — закричал Ион.
— Ах ты сучара! — закричал псих.
Но напасть на Иона не успел — выскочили санитары, приняли клиента, скрутили, утащили внутрь. Один санитар сказал Иону спасибо. Ион покачал головой и пошел дальше, к административному корпусу.
Между больницей всех святых и университетом стоит большой особняк, облицованный серым мрамором и украшенный портиком с колоннами. Здесь живет Мюллер Премудрый, самый великий лекарь всех времен и народов. Говорят, ему повезло, что его дом стоит близко и к больнице, которой он заведует, и к университету, в котором он преподает. Но на самом деле никакой удачи здесь нет и вообще ничего случайного нет. Когда Мюллер был никому не известным юношей, его отец разорился и Мюллер стал искать, где заработать, тогда первым делом он пошел в район, который знал лучше всего, то есть в район университета, а там как раз стоит больница всех святых, и Мюллера сразу взяли на работу, а в других больницах свои услуги просто не успел предложить. Есть, правда, глупая байка, что больница и университет якобы не всегда стояли на своих нынешних местах, а только с тех пор, как Птааг поменял географию верхнего города, а он это сделал не только в настоящем времени, но и на несколько лет назад в прошлое, но не слишком далеко, так что старожилы якобы еще помнят старую географию. Эту байку запустила жена Мюллера Лайма после того, как бросила пить, она тогда страдала от хмельного воздержания и ей в голову лезла всякая чушь. Потом она говорила, что никогда не говорила такого, но это неправда, слишком многие запомнили эти нелепые слова, воистину удивительно, какие бредни порой рождаются в мозгах пьяниц, страдающих от воздержания. Одни воображаемых чертей гоняют, а другие такую ахинею несут, что просто диву даешься!
Говорят, запойному пьянице невозможно избавиться от своей пагубной привычки раз и навсегда, а если уж избавляешься, то в рот нельзя брать ни капли, рюмку выпил — снова пьяница. Лайма стала исключением из этого правила. Только первый год после завязки она совсем не употребляла хмельного, а потом стала помаленьку выпивать по праздникам, друзья и знакомые подумали: теперь точно сопьется, ан нет. До сих пор так и выпивает, хочет — пьет, не хочет — не пьет, будто ни разу в жизни не уходила в долгий запой. Психиатры сначала удивлялись, говорили, что это единственный известный случай за всю историю медицины. А потом перестали удивляться, привыкли.
А еще Лайма похудела. В молодости она была стройной и очень красивой, а потом отожралась и обрюзгла, а как бросила пить — снова похудела. И сразу будто десяток лет с себя сбросила, сорок лет женщине, старуха старухой, а на вид больше тридцати не дашь. Пару раз бывало даже, что выпившие пираты приставали к ней на улице, дескать, пойдем, красотка, повеселимся, для другой женщины это могло плохо кончиться, но Лайма называла имя и возраст, пираты извинялись и уходили. Некоторые брезговали возрастом, но большинство боялись ее мужа, о котором ходили слухи, что он колдун такой страшной силы, что якобы даже заколдовал самого Птаага Милосердного, так что стоит Мюллеру щелкнуть пальцами, как откуда ни возьмись является Птааг, Мюллер ему приказывает, и Птааг все исполняет, что Мюллер приказал.
