– Где нить?
Я пытался ответить, но дыхание перехватило. Он улыбнулся еще шире, поворачиваясь ко мне ухом.
– Что-что? Не слышу.
Еще одно невидимое движение – и возникла его вторая рука. Он прижал бритву к моей щеке. Холодная сталь.
– Я спрошу тебя еще раз, – пояснил он, – а затем начну срезать ломтики с твоего лица. Я буду делать это медленно…
Он слегка ослабил хватку, чтобы я мог набрать воздуха.
– А теперь отвечай: где нить?
Я обернул петлю вокруг его кисти.
– Здесь, – ответил я и дернул.
Я почти не почувствовал сопротивления. Рука тяжело шлепнулась на пол, выплескивая фонтан крови. Он уронил бритву на ковер. Он выглядел смущенным. Потом удивленным. Как Вероника. Он нагнулся за бритвой и даже успел поднять ее другой рукой, но я уже туго затянул петлю вокруг его шеи и дернул еще раз. Стало тепло. Словно вода в душе, льющаяся на лицо. Тело рухнуло.
Я поднял бритву и, прихрамывая, пошел к двери.
* * *
За восемьдесят пять тысяч можно купить большие расстояния. Можно купить перемену мест. Восемьдесят пять тысяч перенесут вас с континента на континент, если вам это потребуется. Они познакомят вас с нужными людьми.
Индустрии по производству углеродных трубок не существует. Пока не существует. Нет монополии, которую нужно защищать и за которую нужно платить. И данные, которые я выложил в Интернет, еще только начинают распространяться. Нагой все еще преследует меня – в моих кошмарах и в моей утренней паранойе. Человек с бритвой. Человек со сталью в руке.
Акции Аспар-Нагои начали падать, как только сторонники долгосрочных капиталовложений заглянули в будущее и увидели мир, который, чисто теоретически, может быть сделан из другого материала. Корпорация Аспар-Нагои ухватилась за ту европейскую компанию, но цена оказалась выше, чем они ожидали. Проект по производству углеродных трубок был похоронен, как и предрекала Вероника. Только теперь данные оказались в сети, доступные всем и каждому.
У углерода есть такое свойство: он крепко и беспорядочно связывается сам с собой. В одной форме он образует алмаз. В другой выстраивается в структуры, которые мы еще только начинаем понимать. Мы не умнее тех, кто жил до нас – тех, кто построил пирамиды и ориентировался в океанах по звездам. Если мы и сделали больше, то только потому, что у нас были лучшие материалы. Что бы сделал с полиуг-лсродом да Винчи? Возможно, теперь мы это выясним.
Иногда, в часы бессонницы, я вспоминаю о том, что сказал Веронике по поводу алхимии. Искусство превращения одной вещи в другую. Это всегда была только алхимия.
Кнутом и шляпойИндиана Джонс, лихой археолог, ставший для целого поколения, а то и двух, символом мужественного искателя приключений, спустя почти два десятилетия вернулся на большой экран. Премьера четвертого фильма о похождениях легендарного героя, «Ин-, диана Джонс и Королевство Хрустального Черепа», состоялась на Каннском кииофестивале с подобающим событию шипом. Герой уже изрядно постарел, но былого очарования н сноровки ие утратил.
За прошедшие годы фильмы о приключениях Индианы Джонса стали классикой и, возвращая к жизни легендарного героя, его кинематографические отцы, Джордж Лукас и Стивен Спилберг, рисковали вызвать волну негодования миллионов зрителей. Впрочем, опыт новой трилогии, изрядно перекроившей вселенную Звездных войн и воспринятой фанатами, мягко говоря, без воодушевления, многому научил создателей фильма, и к продолжению истории Индианы Джонса они подошли более осмотрительно.
Известно, что работа над фильмом началась несколько лет назад. В течение этого времени Джордж Лукас, продюсирующий все картины об этом герое, отбирал сценарии для будущей ленты: в качестве возможных сценаристов рассматривались и режиссер «Шестого Чувства» М.Найт Шьямалан, и известный драматургТЪ^ Стоппард. Один из рабочих сценариев принадлежал сценаристу и режиссеру Фрэнку Дарабонту и предполагал появление еще одного родственника удачливого археолога: на роль брата Индианы прочили Кевина Костнера – однако и этот сценарий был отвергнут.
Тем временем необходимость появления фильма становилась все более острой. Причиной тому были и финансовые провалы студии DreamWorks, основанной Спилбергом совместно с известными голливудскими продюсерами Геффеном и Катценбергом, и пошатнувшие репутацию Спилберга как коммерчески сверхуспешного режиссера его последние фильмы «Мюнхен» и «Терминал». Добавил масла в огонь и исполнитель главной роли Гаррисон Форд, заявив, что, если съемки не начнутся к 2008 году, он может отказаться от участия в проекте. И Спилберг, и Лукас ускорили поиски сценария и остановили свой выбор на варианте Дэвида Коппа, работавшего над «Войной миров» и «Человеком-пауком».
К созданию четвертого фильма приступили практически тем же составом, который работал над основной трилогией. Продюсировали картину Джордж Лукас и Фрэнк Маршалл (кстати, в честь последнего названо учебное заведение, в котором преподает профессор Джонс). Над монтажом работал разменявший уже седьмой десяток Майкл Кан, постоянный монтажер Спилберга. Музыку к фильму как и к трем предыдущим, написал Джон Уильяме. Из существенных изменений стоит отметить смену оператора: место Дугласа Сло-комба занял еще один постоянный член команды Спилберга Януш Ка-мински, старательно изучивший манеру работы своего предшественника.
Ожидаемого появления в актерском составе картины Шона Коннери не случилось, зато вернулась в сериал первая девушка Джонса, Мэрион Рейвенвуд из «Искателей потерянного ковчега» в исполнении Карен Ален. К числу актеров присоединился Шиа ЛаБеуф («Паранойя» и «Трансформеры»). Ему досталась роль Пса Уильямса – Генри Джонса Третьего, в котором видели замену стареющему Форду. Но не тут-то было. В замысел создателей фильма входило максимальное сближение возраста актера и его персонажа. Возможно, это послужило одной из причин отнесения действия к 1957 году: 65-летний Гар-рисон Форд сыграл 58-летнего Индиану Джонса. Однако опасения скептиков, что Джонс ограничится ролью наставника своего сына, которому выпадут основные сцены действия, не подтвердились. Как сказал на пресс-конференции один из продюсеров, цитируя самого Индиану Джонса в фильме «Искатели потерянного ковчега»: «Важен не возраст, а пробег».
Фильм открывается вступительными титрами, стилизованными под пятидесятые и залихватской рок-н-ролльной песней, задающей тон всем дальнейшим событиям. Появление Индианы Джонса на экране обставлено без лишнего пиетета, но с надлежащим уважением. Советские солдаты просто вытаскивают его из багажника автомобиля, чтобы сразу же столкнуть с антагонистом – пожалуй, самым удачным злодеем из всего сериала – женщиной-полковником КГБ из Восточной Украины Ириной Спалько, превосходно сыгранной Кейт Бланшетт. Тут и выявляется нехитрая завязка сюжета: верная сталиниста Спалько изучает паранормальные явления, чтобы укрепить военную мощь Советского Союза, и теперь ей нужно завладеть Хрустальным Черепом, который может открыть путь к Золотому Городу, богатству и славе. Поиски артефакта приводят Спалько в пресловутый «Ангар 51», и дальше сюжет развивается совсем уж стремительно. Похищение Хрустального Черепа, образцово-показательное выживание при испытаниях атомной бомбы, бегство от советских агентов, путешествие в джунгли – увлекательное действие, переходящее из эпизода в эпизод, всегда было отличительной чертой фильмов об Индиане Джонсе. Попутно зритель узнает о том, что во время войны археолог переквалифицировался в шпиона и дослужился до звания полковника. Не остались без внимания и другие персонажи. Увы, былые соратники Инди – Генри Джонс-старший и Маркус Броди – отошли в мир иной. Впрочем, о первом напоминает фотография на столе, а о втором – памятник, поставленный во дворе колледжа. Отсылки к трилогии этим не ограничиваются – внимательный зритель, например, заметит в «Ангаре 51» Ковчег, потерянный и снова обретенный. Вообще, киноцитатами изобилует весь цикл: в начальных сценах фильма «Индиана Джонс и Храм Судьбы» Форд откровенно подражает Хэмфри Богарту, да и сам ресторанчик, где происходит действие, носит странное название «Оби Ван». Подражанием является и первое появление на экране сына Индианы, Пса Уильямса, на сей раз речь идет о Марлоне Брандо. Спилберг и Лукас, два титана кассового кинематографа, никогда и не скрывали, что фильмы об археологе Джонсе являются своего рода данью уважения предшественникам и классическим приключенческим фильмам. Однако в финале ленты речь идет скорее о самоцитировании режиссером своих же излюбленных тем, и развязка – единственное в фильме, чему можно предъявить серьезный упрек.
