На следующий день я согласилась на предложение верградца. Так, по крайней мере, я буду заниматься своим делом, и никто не будет мне препятствовать вновь подняться в небо.
Как и ожидалось, меня приговорили к лишению гражданства, а, стало быть, к рабству.
Через три дня была распродажа. Мне не пришлось долго ждать, Дарилаус пришел прямо к открытию и сразу оформил все необходимые документы.
– Идем, – обратился он ко мне.
Я пошла за ним. Не потому, что была прикована или привязана, как другие рабы. И не потому, что боялась или чувствовала его превосходство. Просто я дала слово и должна его сдержать.
В посольстве меня поселили в отдельную комнату. В отличие от торгоградцев, верградцы ненавидели волокиту, и в тот же день я получила новое гражданство.
После этого со мной провели инструктаж и позаботились о моей вечной преданности Верграду.
Гарантией ее служит мини-бомба, встроенная в основание черепа. При необходимости… если я попробую предать свое новое государство или если меня возьмут в плен сработает автоматический взрыватель и голова отделится от туловища. На мой взгляд, это была хорошая гарантия верности.
Потом меня познакомили с Аргентором, пилотом, напарником которого я теперь являлась. В отличие от местных, верградские корабли преодолевали большие расстояния и, при необходимости, могли находиться в воздухе несколько суток.
Мне опять пришлось пройти подготовку. Теория осталась все та же, но принципы управления несколько изменились, а уж обозначения и подавно. К тому же создавалось впечатление, что на верградских кораблях как будто специально все усложняют, например тех же рычагов зажигания здесь было несколько… Как будто одного или двух… ну или на крайний случай трех не хватает!
– Зачем с этим так намудрили? – спросила я у Аргентора.
– Ну, во-первых, для затруднения действий террористов. А во-вторых, и главных, это – насущная необходимость.
– Почему?
– Потому что у нас такие условия. В области Верграда почти не один полет не обходится без транс-аномалий… по-вашему – вываливаний. Поэтому нам необходима максимальная защита и страховка… и поэтому практически все оборудование наших кораблей продублировано.
– Вот перестраховщики!
– Не говори. Ты когда-нибудь пилотировала на красных широтах? Нет. А я – да.
Вспомни, в островликском аэропорту все рейсы западнее Инферно обслуживаем мы.
Это было правдой. Еще раньше мне показалось странной такая особенность разделения, ведь верградские пилоты запрашивали в несколько раз большую плату… и получали ее регулярно. Поэтому в принципе государству не выгодно держать таких требовательных сотрудников… Тем ни менее оно шло на это.
– Лишь опытный пилот, обученный в специальных условиях, может гарантировать девяносто процентную и более безопасность при полете через наши земли.
– Но неужели вываливания… в смысле транс-аномалии так опасны?
– Если ты это спрашиваешь, значит, еще плохо представляешь себе, что это такое, – хмуро посмотрел на меня Аргентор. – Это ведь тебе не пара новых героев свалится или булыжник какой! Представь себе, например, хлорную атмосферу, возникающую прямо по курсу… или, еще лучше, водородную. Прямо с какой-нибудь звезды. Или гору, которая появляется буквально в ста метрах, когда ты летишь со скоростью в сотни и тысячи километров…
– Действительно проблема. Я и не думала, что с этими вываливаниями все так сложно.
– Многие не думают. Особенно живущие не на красных или фиолетовых широтах.
– Тогда получается, что усиленная подготовка действительно необходима…
– Да, ведь пилот должен спасти как свой корабль, так и груз или пассажиров.
– А зачем на кораблях столько оружия? Я не понимаю, даже обычный пассажирский лайнер у вас оборудован не хуже военного крейсера!
– Не "у вас", а у нас. Не забывай, ты теперь тоже верградка.
– Кстати, насчет моего верградства… У вас… нас все пилоты заминированы, или я являюсь исключением?
– Не только пилоты. Все занимающие ответственные государственные должности.
– Но зачем?
– Выше всего – государство. Мы не должны подвести его. А чтобы нам было легче исполнить это правило, вживляются чипы-бомбы.
– Ладно.
Аргентор часто проводил учебные полеты. Управление верградским лайнером потребовало куда большего искусства, но, в конце концов, я и с ним освоилась.
Каждый пилот должен был не только управлять кораблем, но и хорошо ориентироваться в экстремальных ситуациях. Кроме того, я должна была хорошо владеть корабельным оружием и при необходимости не бояться его использовать.
Постепенно я овладевала необходимыми навыками. Со временем я поняла, что Аргентор даже по верградским меркам не рядовой пилот.
– Я не понимаю, что ты делаешь в Островлике, если твои знания и умения гораздо больше пригодились бы в других местах? – спросила я его однажды. – Разве наше государство не понимает, что тут твои способности пропадают зря?
– Они не пропадают зря, – покачал головой Аргентор. – Наша сила – в организованности. В прекрасно поставленной синхронной командной работе. Если бы этого не было, мы были бы ни чуть не сильнее других государств.
– Но я не понимаю, при чем тут организованность и синхронность?
– На наших кораблях все продублировано, помнишь? Все. В том числе на каждом из них по два первых и два запасных пилота, чтобы при необходимости всегда была замена.
– Тогда почему на твоем лайнере только три пилота?
– Было три. Когда ты закончишь подготовку, будет четыре. Два главных – я и ты и два запасных.
– Почему я? – удивилась я. – Ведь, если судить честно, запасные гораздо более опытны.
– Это так. Я и не отрицаю, что твоя подготовка сильно хромает. Но мои запасные пилоты – команда. Прекрасно слаженная команда. И ни я, ни кто-либо другой не будет ее разрушать ради того, чтобы один из них стал первым пилотом.
– А куда делся прошлый первый пилот?
– Погиб. Транс-аномалия случилась прямо внутри лайнера… Произошел выброс угарного газа в сочетании с трехсотградусной температурой, а он не успел принять необходимых мер безопасности.
– Кошмар! Сразу и задохнуться и свариться!
– Он не задохнулся и не сварился, – отрицательно мотнул головой Аргентор. – Просто он уже никогда не смог бы снова стать пилотом. По крайней мере, на это пошло бы столько средств, что его лечение принесло бы государству только вред.
– Тогда почему ты говоришь, что он погиб?
– Потому что так и есть. Он был пилотом. Пилотом, работающим на государство. А ни один государственный работник не уходит на пенсию. Поскольку он был непригоден даже для обучения молодых, его усыпили.
