профилю. После конференции на вас пришёл запрос из обсерватории Уральского монастыря.
Альбина прыснула в кулак, а Георгий насмешливо хмыкнул. Глеб строго посмотрел на них.
– Какого ещё монастыря?! – раздражённо воскликнул я.
– Уральского монастыря. Я понимаю, что это довольно далеко, командировка рассчитана на год, но вам с женой, если она решит ехать с вами, обещают комфортабельные условия проживания, насколько это возможно, конечно, при монастыре. А через год вопрос о продолжении вашего проекта будет решён.
– Это исключено, – решительно отказался я. – Почему именно монастырь? Вот уж никогда не был религиозным человеком, чтобы сотрудничать с монахами! И там всяко будет какая-нибудь подтасовка, попытка псевдонаучными выкладками доказать свою религиозную правоту. Увольте, я им в этом не помощник. И вообще, я крайне отрицательно отношусь ко всяким фанатичным религиозным обществам. Глупость какая-то!
– Это не говорит в вашу пользу, – нахмурился Глеб. – У нас свобода религиозных воззрений, и нет из-за этого никаких ограничений сотрудничества в научной деятельности.
– Я не против общественного сотрудничества кого-то с кем-то. Но я в праве сам устанавливать границы своего личного сотрудничества. В праве сам выбирать, где и с кем мне работать, а с кем нет. Не правда ли?
– Вы совершенно правы. Вы вправе выбирать над каким проектом, предлагаемым вам обществом, работать, – холодно поставил точку в споре Глеб и направился к выходу. – Однако, – он обернулся и сердито посмотрел на меня, – общество тоже вправе оценивать ваш вклад в это сотрудничество. Подумайте! С завтрашнего дня вам неделя отпуска. Сегодня закончите все дела и передайте Георгию. Думаю, Георгий и Альбина без вас прекрасно справятся с подготовкой текущего проекта к сдаче в архив. А вы подумайте! Если вы откажитесь от сотрудничества с нами, от проектов, которые мы предлагаем, то вправе уйти в бессрочный отпуск за свой счёт до решения вопроса о продолжении вашей работы. Впрочем, вы можете продолжить работу над проектом по самостоятельно заключённому коммерческому контракту с заинтересованными лицами. Но при этом прошу учесть, что мы не сможем присвоить вам высшую ступень шестого уровня ответственности, так как это не совместимо с вашим отказом от сотрудничества, – Глеб резко повернулся и вышел из комнаты.
– Да-а-а…, – протянул Георгий и, помолчав, добавил: – Олег, не глупи, подумай. Всё-таки высшая ступень последнего уровня социального статуса – это же предел мечтаний! Тебе откроется дорога везде! Ты сможешь сам принимать участие в распределении бюджетных средств, сможешь не только возобновить работу нашей лаборатории, но и возглавить целую научную отрасль. Вопрос о продолжении исследования снимется, не говоря уже о возможностях материального обеспечения. Представляешь, какой коэффициент у тебя будет? Ведь у тебя скоро ребёнок родится, надо и о его будущем подумать. И цена то, всего год в монастыре, – улыбаясь, закончил он.
Альбина, уже не сдерживаясь, захохотала в голос:
– Олег, тебе в монастырь пора. Открытие сделал, ребёнка, считай, родил, пора и грехи замаливать.
– А что ему замаливать-то, – подключился Георгий, – у него и грехов-то нету – жена да сожительница.
– Тем более, – хохотала Альбина – девственнику самое место в послушники.
Я ущипнул её за попу, и она, взвизгнув, выскочила из комнаты.
– Нет, Георгий, шутки шутками, но не всё меряется социальным статусом и ЧИВами. Я не намерен выкидывать год из жизни. И вообще, что за диктат! Я – учёный. Я имею права заниматься тем, что мне интересно. Почему я обязан менять свои планы, забрасывать свои разработки, забыть о своём открытии? Ради чего? Что у нас мало учёных, которые с интересом будут работать в любом направлении? У них нет цели, есть только желание выполнить заказ, быть полезными. А я? Я что, разве против того, чтобы быть полезным? А для кого мы тут ночами? Для себя что ли? Ты же знаешь, какие перспективы открывает для людей наше открытие! Нельзя же жить только сегодняшним днём и не видеть ничего дальше собственного носа! Идиотизм какой-то!
– Успокойся, Олег, все образуется.
– Да, конечно, – усмехнулся я и с горечью сказал, – образуется. Ладно, пошёл я. Не нужен я теперь тут.
– Ну, что ты ерунду говоришь!
– Пока, – я махнул и пошёл к выходу.
– Созвонимся! – огорчённо крикнул Григорий мне вслед.
– Созвонимся, – бросил я, не оборачиваясь.
***
– Домой, – приказал я бортовому пилоту и откинулся на сидение.
Вот и всё. Похоже, тут моя работа закончилась. Солнце лениво перебралось за середину неба и покатилось к закату. Душно. «Кондиционер, что ли не работает», – мелькнула мысль. Я открыл окно. Небо потемнело. С запада медленно ползла сизая туча. Вот она добралась до солнца и проглотила его, но прохладнее не стало. Туча же раскалилась и теперь пышила жаром, втягивая в себя воздух и раздуваясь, придавливала мягким брюхом все звуки к земле, где они прятались под плиты мостовой. Стихло. Даже не слышно щебетания птиц. Похоже, будет гроза. Я почувствовал вдруг какую-то нахлынувшую отстранённость от всего, от жизни. Расстроился что ли? Ерунда какая. И вообще, я же работал не для славы и признания. Хотя, что себя-то обманывать, триумф конференции и оглушительное чувство торжества мне никогда не забыть. Но начальство. Не поняли. А может просто позавидовали! Кто у нас любит успешных? Только притворяются, что рады за кого-то, а сами думают, вот, мол, выскочка. Не нужно никому моё открытие. «Нет пока ему практического применения», – вспомнил я слова Глеба. Ну да, конечно, нет. Кто же думает о создании жизни на других планетах, тут у себя бы сделать её достойной. Ну что я, дурак, расстроился? Конечно, жаль, что с высшим социальным статусом облом, средства бы нам с Фёкой пригодились. Да и плевать, у меня и сейчас отличный доход. Главное, чтобы Фёка была здорова. Нет, а какой всё-таки Глеб. Мог бы предупредить. Отправляя на конференцию уж всяко знал, что ждёт лабораторию дальше. Прямо так бы и сказал, что работа моя никому не нужна, что лицемерить-то? Как они столько времени вообще финансировали проект. Хотя проекты крайне редко закрываются до получения первого результата. Своё слово в науке мы отработали, галочку в работе астрофизиков заслужили, а дальнейшее развитие нам никто и не обещал. Глупо было и надеяться. Кого в наше время может серьёзно заинтересовать дальний космос, если мы в своей планетарной системе ещё не хозяева.
Я устало потёр лоб. Ничего. Что-нибудь придумаю. А может, правда, пока съездить с Фёкой на недельку отдохнуть? Там видно будет.
Аэромобиль остановился на подземной парковке, и дверца тихо поднялась вверх.
Приехали, – пробормотал я, и вышел из машины.
***
– Фёка! Ты где? Я дома!
Из кухни выглянула недовольная физиономия
