— Ты живой? Почему не увел наружу?
— Не подумал, — во рту была кровь, от этого говорить получалось плохо. — Быстро все случилось. Я в порядке. Сейчас. Полежу немного.
Постепенно к отбитым частям тела возвращалась чувствительность. Вроде, ничего не было сломано. Ву сидел рядом на корточках, Боровский все еще кем-то командовал, чем ужасно раздражал. Пришли медики, поставили меня на ноги. Но, к моему удивлению, устоять на них не получилось: сильно повело в сторону и меня снова усадили на пол.
— Похоже, сотрясение мозга, — новенькая врач, раньше я не видел ее у нас, светила мне фонариком в глаза. — Пойдемте, все-таки, в медблок. Заодно бровь и губу вам обработаю, кровь надо остановить. Носилки подать, или сами дойдете?
Я почти согласился на носилки, но увидел у входа Ольгу. Бледная и растрепанная, она в ужасе смотрела на меня. Ну не уходят герои с поля боя на носилках!
— Сам дойду, — я вцепился в плечо Ву. Тот понял и подхватил меня покрепче.
В медблоке меня обработали, а потом оставили «полежать часик». И я благополучно заснул. Наконец-то ничего не снилось. Проснулся вечером, уже почти на закате. Вроде, даже выспался, но голова болела и, еще, я теперь точно мог посчитать количество ушибов и ссадин на теле — они болезненно ныли.
С минуту пожалел себя. Вот все люди — как люди, а я в вечном поиске, где себя угробить. Ведь мог отправить эти железки куда угодно, хоть в космос. Но нет, скинул на себя.
Языком нащупал шов на губе. И внезапно подумал, что хорошо, что целоваться в ближайшее время мне не придется. Хотя, в данной ситуации, слово «хорошо» было чертовски неуместно.
В целом, оставалось признать, что несмотря на все ушибы, валяться в медблоке смысла не было. Отсоединил датчик монитора пациента. Встать — встал, а идти было тяжело — очень сильно кружилась голова. Поэтому, в коридор я вышел старательно держась за стены. А там почти сразу наткнулся на Ольгу, которая, судя по всему, шла навестить меня.
— Ты как? — она с тревогой всматривалась в мое лицо.
— В порядке.
Мне срочно хотелось на кого-то свалить всю вину за свои ссадины, поэтому я, почти как Боровский, ткнув в нее пальцем, упрекнул:
— Вы бы хоть как-то технику безопасности соблюдали. Есть же правила — не стоять под сборными конструкциями, например. Насколько теперь откладываются исследования?
Она внезапно улыбнулась.
— Мы собрали сегодня излучатель. Оборудование готово, с головой вот твоей проблемы.
Я прислонился спиной к стене. Стоять в коридоре было неудобно, идти по стенке на глазах у Ольги не хотелось.
— Хорошо. Давай считать, что я не вижу, насколько тебе плохо, а просто по-дружески провожу тебя домой.
Она потянула меня за локоть, и я сдался. Несмотря на хрупкий внешний вид и невысокий рост Ольги, она оказалась довольно крепкой и с моим весом прекрасно справилась. В конце пути я уже совсем не стеснялся опираться на нее.
В номере Ольга сгрузила меня на диван и пошла к шкафу.
— Где у тебя тут заначка? Ощущаю, что мне надо выпить. Сегодняшний день добил окончательно.
Внезапно она заплакала.
— Это еще что?
Я дернул ее за руку и усадил на диван рядом с собой.
— Ну-ка не раскисай. Нет повода.
Дав Ольге немного поплакать, устроившись у меня на плече, я потрепал ее по макушке, встал и сам достал бутылку виски. В морозилке нашелся брикет со льдом.
— Просто никогда не бывает, — протянул ей стакан. — Если это настоящее. Когда настоящее — всегда тяжело.
— Если бы тебя убило этими железками?
— Я же составил список на замену, как вы с Боровским просили. Подняла бы следующего.
— Это не смешно.
— Нет. Не смешно. Это очень печально.
Некоторое время она укоризненно смотрела на меня. Потом спросила:
— Как ты это делаешь? Как перенес излучатель? Ты правда мог выкинуть его не на себя?
Я фыркнул.
— Оля, а ты вообще знакома с нашими способностями и исследованиями?
— Статьи читала, — честно ответила она. — Которые вечно опровергал Боровский.
Я оторопело на нее уставился.
— То есть, ты, совершенно не разбираясь в вопросе, ввязалась в исследования?
— Тут ты перегибаешь, конечно. В вопросе разбираюсь, насколько во всем этом вообще можно разбираться, но глазами такое вижу первый раз. И границы ваших возможностей понимаю не до конца.
Я вернулся на диван. Усевшись, сполз пониже, чтобы голова лежала на спинке. Достал коммуникатор и открыл папку с видеофайлами.
Мы смотрели записи экспериментов с разных этапов исследований, от первых, когда совсем не понимали, что происходит, до поздних, когда все еще не понимали полной картины, но уже чем-то могли управлять.
К моменту как мы закончили смотреть записи, к Ольге вернулась вся ее ироничность. Она, смеясь, повернулась ко мне.
— То есть, мог просто увести железки на улицу? Но между умным и героическим поступком выбрал героический? Да, Алексей?
— Конечно. Я же не ищу легких путей.
— Точно не ищешь, — она протянула руку и коснулась пальцами шва на моей губе.
Я аккуратно отстранился, встал и распахнул балкон, пустив в комнату свежего воздуха. Потом развернулся к Ольге, и глядя ей в глаза, спросил:
— Так что тебя связывает с Коломойцевым?
— Нам точно надо это сейчас обсуждать? — она скептически подняла брови вверх.
— А когда еще? Мы сейчас вдвоем, нас никто не слышит, в стакане виски, на небе звезды. Самое время для откровенности.
Я прислонился спиной к косяку балконной двери и немного взболтал жидкость с кусочками льда в своем стакане.
Ольга встала, поставила свой виски на столик возле дивана и сделала несколько шагов к выходу. Остановилась, постояла немного. Затем обернулась ко мне.
— Мы были женаты, почти два года. Еще в студенчестве, когда ни он, ни я не знали, куда нас жизнь заведет. Он был абсолютный мудак, поэтому мы развелись. Но до сих пор не отказываем в разных услугах друг другу, если это требуется.
— И какую услугу ты оказываешь ему сейчас?
— Должна обеспечить твою безопасность.
И вот тут я заржал. Нет, я знал, что не следовало, но удержаться было просто невозможно, после всех этих железок на моей голове.
Она пулей вылетела из моей комнаты. Дверь хлопнула так, что даже в Лондоне слышно было. Зашуршала осыпающаяся штукатурка.
— Я тоже абсолютный мудак, — сказал я вслух.
Сел на диван и продолжил смеяться.
* * *
С помощью Боровского я расписал все виды активностей, которые мы могли бы использовать в экспериментах — переходы через разрывы, перенос предметов разной величины, чередование переходов с переносами. Во всякой методической деятельности Боровский был хорош, этого у него точно не отнять. Он моментально структурировал любые действия и данные, приводя их в логичное и упорядоченное состояние.
— Ольга говорила, что они уже выделили несколько веток экспериментов. Нужно раскидать возможные действия по веткам, и можно начинать работать по этому плану, — Боровский отправил файл в общую папку. — Все оборудование собрано, ты сам готов работать?
Я уверенно кивнул. Прошли всего сутки, медики рекомендовали переждать пару, но голова уже практически не болела, так что продолжать тянуть время я смысла не видел.
— Тогда пошли, проведем установочные эксперименты.
Боровский вскочил, потирая руки. Мне так и хотелось за него добавить: пр-рредмет исследований.
В основной лаборатории Ольга и Ву вместе ковырялись во внутренностях какого-то прибора. Наполовину разобранный агрегат, вывалив из себя платы и витки проводов, был похож на выпотрошенную рыбу.
Ольга явно еще на меня обижалась. Сухо поздоровалась и вернулась к своему занятию, будто нас в помещении и не было.
— Ольга, вы нам нужны, — бесцеремонно окликнул ее Боровский. — Давайте выполним первую серию экспериментов и по их результатам утвердим план на завтра.
— У него же голова, — Ольга неприязненно кивнула в мою сторону. — Врачи сказали пропустить двое суток.
