— Ростислав Драгомирович, — снова влез в разговор Колян, — может Вы согласитесь на несколько спаррингов?
Даже ответить не успел. Буря переросла в шторм. Толпа качнулась и понесла меня на выход из столовой. Переходы слились в полосу скоростного шоссе, и вот мы в спортивном зале.
Силовые снаряды и тренажеры притаились по углам. Десяток груш и канатов до потолка уныло качались где-то в стороне. Центр зала устилали маты.
Первым против меня вышел Колян. Тут же вторым выскочил один из старшин, а потом понеслось.
Когда я начал валять их по пять человек одновременно и морпехи в роте стали заканчиваться, к нам присоединились офицеры.
Легко одолел пару старших мичманов, и застрял на унтер-лейтенанте. Том самом, который подбил Коляна с друзьями преподать мне урок.
Летёха оказался покрепче остальных. Кроме простых ударов он умел в борьбу, но я все равно превосходил его на голову. Когда он это понял, то лицо его скривилось от злобы, а кулаки засветились силой.
Эй! Мы так не договаривались! Хотелось крикнуть мне, но вместо этого приходилось принимать удары на локальные щиты. Народ со стороны же просто застыл и наблюдал, открыв рты. Не каждый день они такое видели. Ладно, устроим представление.
Вошёл в изменённое состояние сознания. Распараллелил потоки мыслей. Движения противника сразу же замедлились. Стали предсказуемыми. Полегчало.
Одна часть меня анализировала действия противника, подмечая все происходящее вокруг. Вторая же защищалась и атаковала.
Индекс развития у летёхи был где-то около тридцатки, плюс, минус, по ощущениям. Я мог бы легко его одолеть, но что-то внутри не давало мне это сделать. Оно, словно шептало: «нельзя». И это «нельзя» было крепче бетона. От него зависела моя жизнь. Странное ощущение, которое не мог игнорировать.
Локальный щит не выдержал удара. Рухнул под натиском противника и чужой кулак впился в мою челюсть. Не сильно, но мне хватило, чтобы упасть на маты и откатиться в сторону. Я тут же трижды ударил ладонью по полу, и помотал головой, делая вид, что меня повело.
Да, я поддался. Но это было важно. Осознание этого пришло сразу, как только летёха, ни говоря ни слова, презрительно скривился, и исчез в толпе.
Я поднялся на ноги и попытался найти его взглядом. Вон он, у самого входа о чём-то беседует с подозрительным капитаном. Что он там говорит? По губам не могу прочитать, надо подойти ближе.
Сделал вид, что хочу пить, и начал проталкиваться к автомату H2O в нескольких шагах от говорившей парочки. Морпехи как раз отвлеклись на обсуждение прошедших спаррингов, особенно последней схватки, так что пробрался я относительно легко. Всего пару раз пришлось поработать локтями и извинениями.
— Дин будет гордиться, не подведи его, — расслышал я слова капитана, когда нажал кнопку «без газа».
— Я сделаю это, — кивнул летёха.
Какой интересный разговор у этих мутных типов. Что за Дин, и почему его нельзя подводить? Что он собирается сделать? Одни вопросы, жаль поздно подошёл.
— Ваше благородие, это было круто! — отвлёк меня Колян, возникнув рядом с автоматом. — Вы пять минут продержались против Сергея Викторовича, а у него индекс тридцать единиц!
— У меня двадцать восемь, — выдал я инфу из своего личного дела, чтобы поддержать разговор.
— Ничего себе! — удивился мичман. — У меня двадцать два, а у ребят не выше восемнадцати.
Приплыли. А я ещё и помогал себе силой в спаррингах против них. Блин. Как с котятами воевал… Так, не отвлекаться, где там та парочка?
Капитан с унтер-лейтенантом исчезли. Блин. Хотелось послушать ещё. Что он сделать-то собирается? Я прислушался к своим ощущениям, вроде ничего не было. Ни жужжания, ни каких других гудений.
— Ваше благородие, — снова пристал Николай. — Позанимайтесь с нами, а? Пожалуйста.
Я оглянулся. Все морпехи снова стояли вокруг меня, и в глазах у них светилась надежда.
* * *
Три дня я не вылезал из спортзала. Целых три дня, пока эсминец мчался в нырке. Дело Кремнескалова так и пылилось где-то на кристалле памяти. Руки до него не дошли.
Зато они дошли до подзатыльников. Две роты из батальона корабля оказались кадетами. Больше шестисот человек, сменяя друг друга целыми днями занимали спортзал, не давая мне скучать.
Ребята оказались толковыми. Они впитывали приёмы рукопашки, как мякоть хлеба заправку салата.
Я понимал, что не смогу выучить их полностью за пару дней (ещё бы, на такое и Мангуст не замахнулся бы). Потому давал им самые основы. Прививал понимание, как двигаться, как шевелиться.
Самые головастые потом сами дойдут, как дальше. Если не обленятся и продолжат заниматься, пусть и по видео урокам Лесникова. Названия записей в служебной сети я им дал. Осталось только найти. На Владивостоке точно есть. Сам ими пользовался.
Ни летёху, ни капитана за эти дни я не встретил. Зато увидел других офицеров корабля. Они приходили в зал. Смотрели, хмыкали, показывали на мешках пару классических ударов, сдобренных силой. И уходили, иногда оставаясь поболтать. Многие считали мои занятия бессмысленными. Они не годились для быстрой подготовки матросов. Но морпехов скептический настрой офицеров не останавливал.
Та схватка с унтер-лейтенантом подняла мой авторитет ещё выше. Так что он мне оказал услугу. Уже второй раз. Хотя, подозреваю, оба раза хотел только навредить. Но, это ладно. Главное, дни пролетели, и сегодня наступил выходной.
Сегодня «Разящий» пристыковался для дозаправки к станции ГРДСП-28, и личный состав отпустили в увольнительную на день.
Морпехи радостно повалили в бары и другие увеселительные заведения. Я же решил насладиться долгожданным отдыхом.
Фух! Не ожидал от себя этой фразы. Реально, устал. А говорят: «В командировке, как в отпуске». Врут. Безбожно врут.
В след за матросами я вышел с корабля в отсек станции и остановился. Сразу же накатили воспоминания.
Вон там часть моего отделения караул несла, а здесь мы с Гусевым разговаривали. Эх, грустно как-то стало. Как же так, Пётр Фадеевич, как же так? Вечная тебе память. Хотелось бы сказать, что ты отмщён, но не могу.
— Ваше благородие, чего печалитесь? — Колян, как всегда, возник из ни откуда. Снова следит за мной что ли?
— Давайте с нами в кабак? — он не стал ждать моего ответа, и сразу зашёл с предложения. — Мы там уже бывали, пенное, девочки танцуют.
Глаза его горели предвкушением, а весь вид выражал нетерпение.
— Не, Коль, — покачал я головой. — Я женат, и не пью.
— Ааа, ну, до встречи на тренях, — протянул он, ни капли не расстроившись и тут же умчался за сослуживцами.
Посмотрел ему в след. Завидую. Мы тут дежурили, службу несли. А они отдыхают. Так, хватит релаксировать. Лучший отдых — смена деятельности. Мне ещё дело Кремнескалова читать перед сном, как закончу на станции.
Да, у меня были планы. Кошмарные, если так можно выразиться. Только на днях снился тот мужик в гавайке, с равнодушным, холодным взглядом. В этот раз он хотел отнять у нас с Лирой Вареньку, но Дед ему помешал.
Я к чему, мы же его тут видели, и Пётр Фадеевич отправлял запрос на его проверку. Пойду, поинтересуюсь у местных безопасников, что они накопали, а то отчёт мне так и не пришёл. А потом по магазинам пройдусь.
Офис СБФ располагался довольно далеко от стыковочных отсеков, в транзитной зоне. Пришлось немало поплутать, прежде чем я к нему вышел. Даже навигатор не особо помогал, только путал. Всё же, эта станция реально огромная.
Перед входом в нужный мне отсек, я одернул форму. Поправил значок на груди. Глубоко вдохнул и только потом, пройдя идентификацию по личному номеру и биометрике, шагнул внутрь.
Столы, компьютеры, информационные доски. Помещение выглядело донельзя напичканным всякой электроникой, а людей не было. Только один безопасник. Он отвлёкся от экрана инфопланшета и посмотрел на меня.
— Добрый день, — он вскочил на ноги, и вышел ко мне на встречу.
