Первая встреча
Однажды в 1994 году штабной теплоход каравана пристал к одной из деревень недалеко от этих мест. Необходимо было закупить мясо для ресторана и задержаться у берега, так как через 60 километров начинался опасный участок реки, не позволяющий передвигаться ночью. По внешней громкоговорящей связи и деревенскому радиоузлу мы объявили о предстоящем вечере отдыха на теплоходе. Белый теплоход, стоящий у берега, блистающий множеством огней, льющаяся с него музыка всегда привлекали местную молодежь. Вот и в этот раз почти все молодое население поселка потянулось к трапу теплохода. В тот раз я находился в своей каюте один. Вдруг, почувствовав на себе чей-то взгляд, повернулся и увидел за стеклом иллюминатора ее глаза. В этом не было ничего удивительного. Посетителям всегда интересно посмотреть каюты. Я встал, открыл иллюминатор. Она не отошла; смутившись, продолжала смотреть на меня. Мне захотелось что-нибудь сделать для этой одиноко стоящей на палубе женщины. Подумалось: почему она не танцует, как другие, может быть, у нее какое-то несчастье? Я предложил показать ей теплоход, она молча кивнула. Я провел ее по теплоходу, показал офис: ковровое покрытие пола, мягкая кожаная мебель, компьютеры, овальный кабинет. Потом пригласил к себе в каюту, состоящую из спальни-кабинета, приемной комнаты, устланной коврами и обставленной мебелью, с телевизором, видеомагнитофоном. Мне тогда доставляло удовольствие поражать деревенскую девушку достижениями цивилизованного быта. Я открыл коробку конфет, налил два бокала шампанского, и, думая поразить шиком. включил музыкальный клип, где Вика Цыганова пела "Любовь и смерть"... Она лишь слегка пригубила шампанское, внимательно посмотрела на меня и спросила: - Очень трудно, да? Я ждал чего угодно, только не такого вопроса. Рейс был действительно трудным. Сложная навигационная обстановка на реке, неопытная команда, мы часто сбивались с расписания. Груз этих и других забот часто не давал возможности просто выспаться. Я сказал ей что-то несуразное, отвернулся к окну и выпил шампанское. Мы говорили еще о чем-то, потом я проводил ее до трапа. Возвращаясь в каюту, про себя отмечал что-то странное и необычное в этой женщине, и какое-то легкое и светлое чувство осталось после общения с нею. В ту ночь я впервые за много дней хорошо выспался. - Так это была ты, Анастасия? - Да. - Как же ты попала на теплоход? - Мне было просто интересно, как вы живете. Теперь я много знаю о людях, которых вы называете предпринимателями. И тебя знаю теперь хорошо. Я очень, очень виновата перед тобой, я не знала, что так получится, что так сильно изменю твою судьбу. Только поделать ничего не могу, так как ОНИ уже приступили к исполнению этого плана, а ОНИ подвластны только Богу. Некоторое время у тебя будут трудности, но потом пройдет все. Еще не понимая, о чем конкретно говорит Анастасия, я интуитивно чувствовал, что сейчас откроется мне нечто выходящее за рамки обычных представлений о нашем бытии и это нечто будет касаться меня непосредственно. Попросил Анастасию объяснить, что она имела в виду. Слушая ее, я и предположить не мог, насколько точно начнет воплощаться в реальной жизни предсказанное. Своим рассказом Анастасия снова вернула меня к событиям годичной давности. - Тогда, на теплоходе, ты показал мне все, даже свою каюту. Конфетами угостил, шампанское предлагал, потом проводил до трапа, но я не ушла с берега, а стала на берегу около кустов и мне видно было через светящиеся окна бара, как танцует и веселится в нем местная молодежь. Ты показал мне все, но в бар не завел. Я догадалась почему - одета я неподходяще, платком замоталась, кофта немодная, юбка длинная. Но я могла бы снять платок, кофта на мне аккуратная, чистенькая, юбку я руками тщательно разгладила, когда шла к вам. Я действительно не завел в тот вечер Анастасию в бар из-за ее немножко странной одежды, под которой эта молодая девушка скрывала свою ослепительную красоту. - Анастасия, ну зачем тебе понадобился бар, ты что, танцевала бы там в калошах? - Я тогда была не в калошах. Туфли, правда, старенькие и тесные на мне были, но я их травой почистила, а танцевать... Мне только взглянуть разочек, и все. Еще как станцую. - Ты что, обиделась тогда на меня? - Нет, не обиделась. Только если бы ты пошел в бар вместе со мной, не знаю, плохо это или хорошо, но события по-другому смогли развиваться, и такого, наверное, не случилось бы. - А что произошло страшного? - Проводив меня, ты зашел к капитану, и вы вместе направились в бар. Когда вошли, сразу произвели впечатление на публику. Капитан был в своей форме, подтянутый, ты - респектабельный, известный многим на побережье знаменитый Мегре. И вы понимали, что производите на окружающих впечатление. Вы подсели за столик к трем молодым девушкам из деревни, им было всего по восемнадцать, они школу только что окончили. Вам за столик сразу же подали шампанское, конфеты и новые фужеры, лучше, красивее тех, что стояли раньше. Ты взял одну из них за руку, наклонился к ней и стал говорить ей что-то на ухо, я поняла: это называется "комплименты". Потом танцевал с ней несколько раз и все продолжал говорить. Глаза девушки блестели, она была словно в сказочном мире. Ты вывел ее на палубу, как и мне, показывал теплоход, завел ее в свою каюту, угостил тем же, что и меня, шампанским, конфетами и вел себя с ней немножко не так, как со мной, ты был веселым, я хорошо это видела через светящиеся окна твоей каюты, и, может быть, тогда мне немножко захотелось быть на месте этой девушки. - Ты что же, ревновала, Анастасия? - Не знаю, чувство было какое-то не знакомое для меня... Я вспомнил этот вечер и этих молодых деревенских девушек, так стремившихся тогда выглядеть старше и современнее. Утром с капитаном теплохода Александром Ивановичем Сеньченко мы еще раз посмеялись их ночной выходке. Тогда в каюте я понимал, девушка была в таком состоянии, что готова на все... Но у меня и в мыслях не было овладеть ею. Об этом я сказал Анастасии. - Ты все же овладел ее сердцем. Вы вышли на палубу, шел мелкий дождик, и ты набросил ей на плечи свой пиджак, потом снова увел в бар. Когда пришло время окончания вечера и теплоход нужно было уводить, вы по просьбе девушек и, главное, по просьбе той девушки, которая была с тобой, задержали теплоход. Все было тогда в вашей власти, и вы упивались этой властью. Местная молодежь была благодарна девушкам, которые тоже ощущали себя одаренными властью через вас. Они совершенно забыли о тех молодых людях, которые были в том же баре и с которыми они дружили еще в школе. Вы с капитаном проводили их до трапа. Ты пошел к себе в каюту, капитан поднялся на мостик, и теплоход, дав гудок, медленно, очень медленно стал отчаливать от берега. Девушка, с которой ты танцевал, стояла на берегу среди подруг и провожающей теплоход местной молодежи. Ее сердечко билось так сильно, словно стремилось вырваться из груди и улететь, мысли и чувства смешались. За ее спиной чернели очертания деревенских домов с потушенными огнями, перед нею от берега навсегда уходил белый теплоход, горящий множеством огней, щедро разливающий по воде и ночному берегу музыку: на нем ты, сказавший ей так много прекрасных, не слышанных ею ранее слов, завораживающих и манящих. И все это медленно и навсегда удалялось от нее. Тогда и решилась она на виду у всех... Девушка сжала свои пальчики в кулачки и отчаянно закричала: "Я люблю тебя, Владимир!" Потом еще и еще раз. Ты слышал эти крики? - Да, - ответил я. - Их невозможно было не слышать, и люди из твоей команды их слышали. Некоторые из них вышли на палубу и смеялись над девушкой, потом они, словно поняв что-то, перестали смеяться. Но ты не вышел на палубу, и теплоход продолжал медленно удаляться. Она думала, ты не слышишь ее, и продолжала упорно кричать: "Я люблю тебя, Владимир!" Потом ей стали помогать ее подружки, и они кричали вместе. Мне было интересно узнать, что за чувство такое - любовь, из-за которого человек теряет контроль над собой, или, может быть, помочь захотелось той девушке, и я крикнула вместе с ними. Я словно забыла в тот момент, что не могу произносить слова так просто, за ними обязательно - чувства, осознанность или достоверность природной информации. Теперь я знаю, насколько сильно это чувство, оно и разуму не очень-то подвластно... Та деревенская девушка стала чахнуть и пить спиртное, я ей с трудом помогла. Теперь она вышла замуж и погружена в повседневные заботы.
