"Как много веков прошло от Перворожденного, который поднял нас из пыли! Как много столетий пронеслось с тех пор, как мы, люди, пошли дальше!".
Он слышал эти слова песни, и смотрел вперед, через обзорный экран, где разворачивалась та же самая вечная сцена: обширная утроба океанического открытого космоса с гигантскими галактиками — простыми отсвечивающими точками света.
Все, кроме одной галактики, составляли могущественную форму колеса из континентов звезд, которое медленно-медленно продолжало превращаться во вселенную огня и блеска.
"С искусствами, которыми обучил нас Перворожденный, со священной волей, которой он одарил нас, мы идем дальше, чтобы создать космическую мечту!".
Ослепительное открытие пронзило ту небольшую часть сознания, которая все еще оставалась Куртом Ньютоном: он проник в первую экспедицию людей, нашедших Старую Империю, чтобы выполнить команду таинственного Перворожденного.
Если бы он мог послушать эту песню немного дольше, эту походную песню старого человеческого рода, которая следовала за его судьбой из далеких начал! Если бы он мог услышать немного больше…
— Сейчас! — приказал голос, и свет уничтожил всю сцену — он снова стал Куртом Ньютоном, лежащим на холодной плите, полностью проснувшись от наваждения…
Это пробуждение жестоко прервало его планы, ведь в этот самый поворотный момент ему не надо было выходить! Он услышал себя, выкрикивающим несвязную ярость, требующему, чтобы машина заработала снова, чтобы его воспоминания послали обратно в прошлое по бесконечному следу времени.
Затем его сознание очистилось, и он увидел Ото, наблюдающего за ним нелепо хлопающими зелеными глазами. Он также заметил улыбку Коннура.
Курт, лишившись металлической полосы, поднялся вертикально. Его руки неустойчивы удерживали тело, и он все никак не мог встретиться с пристальным взглядом Ото. Он попробовал заговорить, но слова не приходили. В его сознании, уже исчезая, все еще звучали отголоски той песни, и струился свет ослепительных, нетронутых, новых галактик, готовых к завоеванию.
Он задрожал, и Коннур сообщил, что очень хорошо знает, что происходит в мыслях землянина.
— Останьтесь здесь. Вы сможете путешествовать по другим далям и следовать по вашим собственным мечтам. Нет никаких пределов памяти человека.
Курт поинтересовался:
— Я узнал, что до Перворожденного когда-то существовали люди. Но вот кто, где и когда?
— Узнаете, — прошептал тихим голосом Коннур. — Отошлите остальных, когда они придут, останьтесь здесь и все узнаете.
С большого расстояния до Курта внезапно донесся звук борьбы в проходе, ведущем в долину. Мгновение он стоял неподвижно, колеблясь между песней потерянных эр и суровой действительностью. Затем он жестоко, как существо, которое везут против его желания, задвигался.
Он сорвал металлическую полосу с головы Эзры Гурни и потряс его, прокричав:
— Проснись, Эзра! Проснись!
Охранники двинулись вперед, но Ото резко сказал:
— Подождите! Если вы сейчас тронете его, это будет конец для вас всех.
Коннур послушал звук борьбы в долине, затем вздохнул и жестом показал охранникам, чтобы те остановились.
— Давайте подождем, — предложил Коннур. — Всегда найдется время, чтобы умереть.
Эзра Гурни посмотрел изумленными глазами на Курта. В них отразилась боль. Капитан Фьючер отвернулся и тяжело произнес:
— Коннур, прикажите вашим людям сдать оружие. Нет никакой необходимости в кровопролитии.
— Возможно, — согласился Коннур. — Но для нас лучше будет умереть, сражаясь за Вторую Жизнь.
Курт покачал головой:
— Вторая Жизнь окончена для Европы. Вовлекая в нее людей с других миров, Вы привлекли внимание Планетной Полиции и руководства
Правительства. Они будут действовать очень стремительно. Но…
Глаза Коннура сверкнули.
— Но?
— Вторая Жизнь не будет уничтожена. А сейчас идите и поговорите с вашими людьми.
Коннур заколебался. Его пристальный взгляд остановился на Курте.
Затем он резко повернулся и ушел. Курт взял Эзру Гурни за руку и мягко сказал:
— Вставай Эзра, пришло время уходить.
Старый человек медленно подтянул ноги и затем свесил их, сидя на краю плиты. Его лицо спряталось между рук, и затем он произнес:
— Я не смог помочь, Курт. Это был шанс возвратиться в то время, когда я был молод, когда мы были вместе и всего этого еще не случилось…
Курт не спрашивал, кого он подразумевает под словом "мы". Он один из немногих знал трагедию любимого брата Эзры, которого тот очень давно вызвал на дуэль как преступника и убил.
Он взял Эзру за плечо.
— Даже и не думай, — проговорил он. — Не сомневайся, я понимаю.
Эзра обнял его.
— Я знаю, что ты сделаешь, — пробормотал он. — Ну что ж… — он встал, опираясь на плиту, затем произнес свои обычные слова: — Я думаю, что нет иного способа, чтобы пресечь Вторую Жизнь.
Единственное, что меня волнует — это как мне посмотреть в лицо Джоан. Она сердится на меня?
— Теперь уже нет, — усмехнулся Ото.
Эзра с благодарностью улыбнулся, но в его сердце отсутствовало спокойствие. Они вышли из места спящих, и через длинный проход проследовали к внешним комнатам. Шум борьбы прекратился, но они слышали крик и гам многих голосов, а затем через высокие ворота во двор ворвался Грэг.
Он проревел:
— С вами все в порядке, шеф? Я так и знал, что Ото обязательно втянет Вас в какую-нибудь переделку!
Саймон Райт скользил возле него, а позади них толкались нетерпеливые запыленные молодые европейцы, похожие на волков.
— Теперь мы уничтожим их? — кричали они. — Мы разрушим машины?
— Нет! — резко возразил им Курт. — Сдерживайте ваши эмоции, и послушайте! Коннур! Где Коннур?
Они вытолкнули его из толпы, обращаясь с ним грубо, но даже при этом, Коннур не потерял не своего достоинства, не гордости.
Курт Ньютон заговорил медленно, чтобы каждый мог услышать его и понять.
— Мое предложение такое. Многие из стариков прожили во Второй Жизни так долго, что без нее они умрут. Кроме этого сама тайна слишком ценна, чтобы ее утерять. Поэтому я предлагаю свое решение — эти машины удалят на одну из маленьких необитаемых лун Системы. Те, кто захотят, уйдут вместе с ними. Это станет своего рода карантин, под руководством Планетной Полиции, чтобы Вторая Жизнь навсегда ушла с Европы. Это вы одобряете?
Он посмотрел на Коннура, у которого не было выбора, и он знал об этом.
— Это отлично, — заключил тот. — Даже лучше, чем я надеялся.
— А что скажете вы? — потребовал Курт ответа от молодых европейцев, — Какое ваше слово?
