— А на какой глубине?
— Не знаю, глубины здесь не указаны.
Мы все склонились над столом.
— А где выход из подземелья? — спросил я Марица.
— Его нет на плане!
— А где ручей, вдоль которого мы шли?
— Вот он. Он бежит через мертвый лес, потом исчезает в широкой расселине и выходит в громадную пещеру на берегу моря; пещера почти доверху залита водой. Но из нее нет выхода в море. А вот пониже — небольшая пещера, она лежит над морским дном.
— Где же начало ручья?
— Вот оно; здесь отмечен проход, в который мы вынырнули из шахты; шахты на плане нет. Верно, прежде между ними не было сообщения.
Тут прибежал Джиджетто — он разыскал кухню и пота-шил нас туда. Нас не пришлось долго уговаривать, мы пошли за ним и попали в маленькую комнату, где на железной плитке, раскаленной электрическим током, кипела в котелке вода; в нем варилась рыба. Мы пришли вовремя, потому что вода уже почти вся выкипела и рыба распалась на куски. Мы поели с наслаждением горячей пищи — в первый раз за много дней и вернулись в зал.
Я с Марицем стал рассматривать оружие, висевшее в первой комнате. Там были великолепные ножи, даже сабли, употребляемые при абордаже. Но удивительней всего были ружья и револьверы — у них были толстые стальные приклады, очевидно пустые внутри, и очень узкие стволы; курков не было, были только собачки. Мне удалось открыть приклад одного ружья; он действительно был полым, и в нем лежало около двадцати маленьких стальных шариков. Рассмотрев ружье внимательней, я увидел, что оно заряжается сжатым воздухом.
— Детские игрушки, — засмеялся Питер, поглаживая свой громадный револьвер, бивший на 400 метров пулей большого калибра.
Джиджетто тихонько подошел к дверям и заглянул в комнату, где лежал старик; наш хозяин был в том же положении, в каком мы его оставили, но ровно и спокойно дышал.
Мы улеглись — Марсель и Мариц на диване, Питер, Джиджетто и я на полу — и крепко уснули.
— Вставайте, будет вам спать, — разбудил нас Котенок через несколько часов, — идемте ловить рыбу!
Мы выспались на славу, усталость как руной сняло; мы живо приготовили снасти, расправили сети и собрались на ловлю. Джиджетто пошел в кухню за остатками вчерашней рыбы для наживы — ничего лучшего у нас не было. Я решил, что нужно перед уходом заглянуть к старику; мы вернулись в зал и замерли на пороге.
Наш хозяин вышел из своей комнаты и, держась за книжные полки, слабою походкою шел к нам. Старик поднял голову и с трудом, как бы не находя слов после долгого молчания, сказал по-итальянски:
— Кто бы вы ни были, несчастный приветствует вас.
Я был так взволнован, что не мог отвечать. Джиджетто перевел товарищам слова старика по-английски. Наш хозяин понял, очевидно, что английский язык был понятен нам всем, и, сделав еще шаг вперед, заговорил по-английски:
— Вы кажетесь мне отзвуком далекого мира! Откуда вы пришли сюда?
— Мы попали сюда из Ньюкэстльских каменноугольных копей.
— Из каких копей? Здесь нет никаких копей!
Мы переглянулись в удивлении.
— Неужели вы не знаете их?
— Нет!
Старик опустился на диван. Мы сели возле него.
— Недалеко отсюда есть шахты, — сказал инженер. — Мы пришли оттуда через бесконечный ряд галерей и пещер.
— Значит, вы сможете вернуться туда?
— Нет.
— Вы заблудились? Я покажу вам дорогу: я знаю здесь переходы.
— Нет, этим путем мы не сможем вернуться: он закрыт для нас навсегда. Мы надеемся только на вас, — сказал Мариц.
Старик грустно посмотрел на нас.
— На меня! Несчастные люди!
Он поднял голову и взглянул на висевшие на стене часы- календарь.
— Я живу в этой пещере тридцать три года, четыре месяца и двенадцать дней!
У нас потемнело в глазах. Мариц спросил:
— Тридцать три года? И вам не удалось выйти отсюда?
— Нет. Тридцать два года с лишним я не видел ни живой души.
— По собственному желанию? — спросил Мариц.
— О нет, — вздохнув, ответил старик, — о нет, я многие годы искал выход.
Мне показалось, что своды пещеры налегли мне на плечи.
— Да, — продолжал старик, — если вам нельзя вернуться тем путем, которым вы пришли, вы не выйдете отсюда.
— Он помолчал минуту и прибавил: — Может быть, ваше несчастье будет для меня счастьем.
— А как вы попали сюда? — спросил инженер.
Старик изменился в лице, привстал и сделал несколько шагов. Потом, опершись о стол, посмотрел Марицу в глаза и сказал резким, взволнованным голосом:
— Я не спрашивал вас, кто вы. Зачем вам знать, кто я? Чего вам от меня нужно? Зачем вы пришли сюда? Вас послал сюда он? Он? Он?
Старик замолчал и закрыл лицо руками.
Инженер ответил так, как сказал бы каждый из нас:
— Простите. Мы не хотели встревожить вас. Мы не будем беспокоить вас. Но мы охотно скажем вам, кто мы и как нас зовут. Скажите только, каким именем вас называть, ведь мы будем, как видно, долго вместе.
Старик помолчал немного и, опустив глаза, сказал:
— Называйте меня Мертвым; я буду вспоминать тогда, что, хотя я и с вами, я умер для света.
— Нет, — сказал Джиджетто, — лучше мы будем называть вас Хозяином; это будет напоминать нам о нашем приходе.
— Хорошо, зовите меня Хозяином, — согласился старик.
Инженер начал называть ему наши имена:
— Луиджи Бай, из Италии, флорентиец, по профессии — бездельник; Марсель Уберт из Сент-Этьенна во Франции, шахтер; я — Карл Мариц, инженер из Наталя; Питер Вандоэль из Миддльбурга в Трансваале, земледелец; Николо Галли из Ливорно…
Старик вдруг вскочил на ноги.
— Как? Как вы сказали? — воскликнул он, задыхаясь, схватившись руками за грудь. — Как?
— Николо Галли из Ливорно, в Италии…
Хозяин посмотрел на меня пристально, во все глаза, взял меня руками за голову и, всматриваясь в мое лицо, дрожащим голосом повторил:
— Ни-ко-ло Гал-ли! Ни-ко-ло Гал-ли! Точь-в-точь!
Он закачался и упал на диван.
«Почему старика так взволновало мое имя? Почему он так пристально вглядывался в мое лицо? С кем он нашел во мне сходство?» Эти вопросы не давали мне покою. Я ждал, чтобы старик пришел в себя, чтобы спросить его об этом, и в то же время боялся снова встревожить его.
Он очнулся, обвел нас глазами и сел.
— Простите, друзья, что я испугал вас. Я очень слаб, — дрожащим, тихим голосом сказал старик.
Я не решился тревожить его расспросами.
— Да ведь вы сегодня еще ничего не ели, — вспомнил Джиджетто. — Там, в кухне, есть еще немного рыбы.
