— Да, я всегда так это понимал. Но если мы все соглашаемся с тем, что мы хотим остаться…
Прислушиваясь, Кип позабыл жевать. А когда смысл того, о чем говорил майор, дошел до него, он позабыл слушать. «…приходится мириться с тем, что есть…» Значит, это ОНИ мирятся с НИМ?!
Он совершенно потерял нить разговора, потом на какой-то миг ухватил ее опять.
— …говорю вам, ничего нельзя утаить от Комитета. Проклятые проныры, которые повсюду суют свой нос! Скорее всего, они уже все знают. Никогда нельзя предугадать, какое они примут решение. Но вот что я предлагаю: выяснить, что за всем этим кроется! Даже если для этого придется пойти в эти ужасные меблирашки, где всегда толпа… как бишь они называются?.. кажется, Нэнси Леберт…
«Нэнси!»
Кипа вдруг почувствовал себя виноватым. Он посмотрел на часы, выругался, вскочил с места и направился к телефону.
Пожалуйста, можете назвать это чистейшей воды эгоизмом. Весь день он не думал ни о чем другом, кроме как о своих заботах. Длинные телефонные гудки долго и мучительно пульсировали у него в ухе, и наконец были прерваны щелчком.
— Привет, кто это? — голос миссис Леберт звучал истеричнее, чем обычно.
— Это Кип Морган, миссис Леберт. Я хотел поговорить с вами о…
— Где она? Что вы с ней сделали?!!
— С кем, с Нэнси? Разве она не пришла домой…
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! Да как вам такое в голову пришло: придти в мой дом, не сказать ни единого слова и увести ее? Что с вами происходит?! Почему вы не можете оставить Нэнси в покое?
— Миссис Леберт…
— Она не хочет, чтобы вы увивались вокруг нее! Она совершенно счастлива здесь со мной. Почему вы не хотите осознать этого?!
— Миссис Леберт, когда это случилось? Я не видел Нэнси со вчерашнего…
— Вы прекрасно знаете, когда это случилось. Прямо сейчас! Несколько минут тому назад! Я вышла в кухню на одну секундочку, а когда я вернулась, ее уже не было! Как вы можете стоять там и делать вид…
— Миссис Леберт…
— Мне безумно вредно так волноваться, но это вас не беспокоит…
— Миссис Леберт, пожалуйста, выслушайте меня. Разве она не могла просто выйти на минуту?
— Нет, потому что я искала ее в холле, а потом сразу выглянула в окно — оно как раз над подъездом — и я не увидела, чтобы она выходила! — В ее голосе зазвучали еще более резкие нотки. — Нэнси рассказала мне о вашем отвратительном поведении, мистер Морган. Она мне все всегда рассказывает! Может, вы об этом не догадывались? Или вы сейчас же вернете ее домой, или я вынуждена буду обратиться в полицию!
Она повесила трубку.
Кип в растерянности уставился на телефон. Анжелика была вчера права, конечно. И, если признать ее правоту, то звонок миссис Леберт в полицию был бы, возможно, самым лучшим выходом в сложившейся ситуации. Если, конечно, можно рассчитывать, что она это сделает. Хотя это как раз было очень сомнительно. Человек, способный обвинять Кипа в том, что он увел Нэнси, и в то же самое время говорить, что Нэнси не могла покинуть дом незамеченной…
Кстати сказать, какова действительно разгадка этого происшествия?
Чем больше Кип думал над этим, тем меньше все это ему нравилось. Он как-то не очень мог себе представить, что Нэнси выпрыгнула из окна во внутренний двор или спустилась в подвал, чтобы перерезать себе горло, но в принципе такой возможности нельзя было исключать. Скорее всего, она прячется от какой-то воображаемой опасности. Или же впала в меланхолию и бродит по комнатам — а, может, сидит на крыше…
Официантки не было видно. Кассир разговаривал с человеком в жакете из легкой полосатой ткани и даже не повернулся к Кипу. Выведенный из себя, Кип бросил деньги на прилавок и вышел из заведения, чуть не сбив с ног пухлого подростка, который, надо полагать, размышлял о чем-то слишком возвышенном, чтобы смотреть под ноги.
Дом находился на 15 — ой улице в Санта-Моника. Кип никогда не бывал там и не знал окрестностей. Номеров домов, как обычно, не было видно, поэтому он припарковал машину, вылез и пошел искать дом.
В третьем дворе, куда он зашел, под чахлым кустом сидела Нэнси Леберт, скрестив ноги.
Пока Кип направлялся к ней, она не двигалась. Он не мог сказать, смотрела она на него или мимо него. Вспомнив кассира и толстого мальчишку в ресторане, Кип внезапно похолодел. А что, если это не совпадение? Что, если она не видит его? Если никто его не видит?
— Нэнси, — неуверенно позвал он.
Ее голова чуть-чуть повернулась: к нему, или просто так? Нэнси как будто была удивлена.
— А, конечно, — сказала она. — Ты тоже мертв, Кип.
Она поднялась.
— Я рада, что убила тебя, Кип, — произнесла она доверительно. — Теперь мы можем всегда быть вместе, да?
Жильцы Кипа жужжали внутри него. Он попытался не обращать на них внимания.
— Ты не убила меня, я живой, — ответил он Нэнси.
— Э, нет. Если бы ты был живой, ты не смог бы видеть меня. Живые не могут видеть мертвых, Кип. Мама меня не видит.
По улице мимо двора шли какие-то подростки. Они говорили все одновременно: чистые сопрано и ломающиеся баски. Кип посмотрел на них, затем на Нэнси.
— Послушай, твоя мать волнуется за тебя. Пойдем, скажем ей, что с тобой все в порядке.
Он положил ладонь на ее руку жестом убеждения.
Она вывернулась и отступила назад.
— Значит, ты еще не догадываешься. Хочешь, чтобы я тебе показала, Кип? Смотри.
Нэнси стала пятиться по лужайке к выходу со двора, продолжая смотреть на него. Она ступила на тротуар прямо перед первой группой подростков.
Девушка и два парня шли рядом. Девушка повернулась, разговаривая с кем-то, кто шел позади нее. В это время парень, который шел посредине, толкнул второго паренька. Они стали бороться, потеряли равновесие и рухнули в канаву. В следующее мгновение позади них тоже завязалась суматоха: на тротуар влетел высокий парень, за которым гнались две девушки. Они пытались отнять у него сумочку, которую он старался открыть на бегу. Раздались вопли, а затем вся эта гурьба перебежала на другую сторону улицы. Нэнси не двинулась с места.
Ну что ж, ничего сверхъестественного не произошло. Простое совпадение. Или все-таки…
— Видел? — спросила Нэнси.
— Ты не невидимка, — сказал ей Кип. — Они не заметили тебя, но это случилось потому, что они все смотрели в другую сторону.
Нэнси кивнула.
— Вот так же было и с мамой, — произнесла она.
По его спине прокатилась ледяная волна. Все это, понял Кип, было лишь вопросом терминологии. Вещь, которая полностью прозрачна, — невидима. Как, например, окно, не отражающее свет и не дающее бликов. Но вещь, которая хорошо замаскирована, тоже невидима — как, например, насекомое, притворившееся веточкой, или пятнистый олененок в пятнах света и тени. А вещь, на которую просто никто никогда не смотрит…
