Собственно, выбирать было не из чего.
— Подготовьте переход в систему, — сказал капитан Никсон. И устало закрыл глаза. Думаю, излишне говорить, что этот разговор, как и предыдущие, велся на языке инглиш.
Язык инглиш широко распространен в гуманоидной вселенной, а также достаточно прост и изящен. Достаточно прост, чтобы обучать ему подобранных на вымирающих планетах членистоногих монстров. Более того, он будто создан для этого. Добавим, что язык инглиш, как утверждают, очень и очень древен. Несколько религиозных течений, расходящихся во мнениях по всем остальным вопросам бытия, дружно считают его первым языком, дарованным человечеству непосредственно творцом всего сущего.
Мы оставили членистоногого монстра, когда он чертил пальцем знаки на слое кошачьего корма, произнося не связанные между собой звуки, и пытался передать своим подчиненным некую важную информацию. И эта информация была благодарно принята.
Пока на борту «Эскалибура» шел разговор о ремонте утратившего стабильность бугеля, в контейнерном отсеке корабля, стоявшего среди песчаной пустыни, завывающей мелодии ветров, началось освоение азбуки древнего языка. Приятели притащили в грузовой отсек компьютер с большим экраном, два полумягких кресла и складной стол. Кресла были нужны им, на стол поставили компьютер. Монстр, как выяснилось, не нуждался в мебели. А компьютер для целей начального обучения подходил не хуже, чем картонная касса букв и слогов.
— Это буква «бэ», — прозвучало, когда федеральный крейсер исчез из одной точки пространства и еще не появился в другой. — Нет, не буква «этобуквабэ», а буква «бэ».
— Ахс-куних! — сказал рыжий, но Гардинг и без переводчика понял, что тот имел в виду.
— Б!! — веско произнес он, ткнув указательным пальцем в раздавшуюся на весь экран букву. — Б!!!
— Б! — повторил монстр.
Говорили мы об этом или нет? Ну если и говорили, так повторим. Монстр умел очень хорошо копировать услышанные звуки, но модулировал их не в гортани, которой у него, наверное, никогда и не было. Звук шел из нижней части туловища монстра и… Нет, об этом мы, кажется, все-таки говорили. Монстр умел хорошо имитировать голоса, но звучание было какое-то… гм… не очень живое.
Но зато тварь оказалась удивительно, потрясающе понятливой… в смысле, понятливой тварью. Она обладала чудовищной памятью, и каждое с ходу усвоенное слово занимало место в новом словаре. Кстати, откроем еще один секрет: в ее памяти уже хранилась пара дюжин словарей, которые теперь могли быть интересны разве что специалистам по сравнительному языкознанию вымерших разумных рас.
Снаружи выл ветер, бессмысленно перегоняя барханы с одного места на другое и полируя до зеркального блеска и без того гладкие скалы. Два брата по разуму, нажимая клавиши, демонстрировали монстру разнообразие грамматики древнего языка инглиш. И когда федеральный крейсер выходил из подпространства в окрестностях одной из семи планет, тварь уже не только знала буквы, но и научилась читать. И даже не по слогам, а почти бегло. А когда крейсер вышел на планетарную орбиту, приятели не только обучили тварь грамматике и нескольким сотням слов, но сумели даже растолковать некоторые общие понятия.
— Мое имя есть Большой Квидак, — сообщил монстр, овладев азами человеческой речи.
Вероятно, это имя что-нибудь значило на каком-нибудь мертвом языке. Но что это был за язык, как звучало имя в оригинале и что значило, осталось неразгаданной тайной. Чего тоже немного жаль.
— Глядите, что мы нашли, сэр! — сказал Старжеффский через две минуты после выхода из подпространства.
Он имел в виду среднюю из трех планет, которые сам же выделил как «оптимально годные» для посадки. Определитель массы показывал носталыическую одну «жэ», да и прочие параметры, вроде соотношения воды и суши, не вызывали сомнений, что имя планеты вскоре появится в приоритетном федеральном списке колонизируемых территорий. Кстати, его еще предстояло придумать.
Другой командир сказал бы «о!» или хотя бы ограничился сдержанным «неплохо», но только не капитан Никсон. Похоже, что планета волновала его только в качестве посадочной площадки.
— О'кей, джентльмены! — сказал он. — Идем к ней. Я отлучусь на несколько минут. Можете начинать переход без меня.
— Есть, сэр! — отчеканил навигатор.
Когда Никсон вышел, первый лейтенант Гейзер, деливший вахту с главным навигатором, с облегчением вздохнул и крутанулся в пилотском кресле.
— Кажется, у старика запор, — сказал он.
Навигатор промычал нечто невнятно-сочувственное:
— Ну и что? — и щелкнул пальцем по значку «сигнал оповещения».
— Ничего. — Гейзер придал креслу новый вращательный момент. — Ты знаешь, мне пришла в голову мысль, что мы с тобой, Джо, очень здорово пролетели. Ты меня понимаешь?
— Возможно, — сказал навигатор. — Но будет лучше, если ты детализируешь свою мысль.
— Если на этой планете все в порядке с кислородом и магнитным полем, — пояснил Гейзер, вращаясь в режиме торможения, — и нет каких-нибудь паршивых форм жизни или чего-нибудь еще и если бы мы не находились на федеральной службе… Теперь понял?
— Думаю, что да, — подтвердил навигатор. — Ты хочешь сказать, мы могли бы провести остаток жизни вращая рулетку на галактических курортах?
— Что-то вроде.
Старжеффский хмыкнул:
— Я слышал историю, как два парня с дальнего разведчика подали в отставку после одной экспедиции и занялись частным бизнесом. Через некоторое время они вроде бы случайно обнаружили крутую планету. Теперь на ней живут чуть ли не полмиллиарда человек. Когда адмиралтейская комиссия проверила бортжурнал корабля, выяснилось, что разведка шла как раз в этом районе, звездолет болтался туда-сюда, но именно эту систему почему-то не проверил.
— Такое бывает, — сказал Гейзер. — А ты хочешь сказать, что это неспроста?
— А ты как думаешь? — спросил Старжеффский.
— Может быть, это случайность. Во-первых, чтобы утаить факт обнаружения планеты, надо как минимум сделать купюру в бортжурнале. Во-вторых, эти парни не могли открыть планету так, чтобы не узнал остальной экипаж.
— А почему бы не предположить, что они поделились с остальными?
— Поровну?
— Допустим.
— Тогда куда прочие девали деньги?
— Положили на анонимные счета.
— Гм! — сказал Гейзер. — И ждут старости? Навигатор демонстративно пожал плечами.
— Впрочем, к нам это отношения не имеет, — подытожил он. — На малом разведчике стандартный экипаж человек двадцать, а не полторы сотни. А самое главное даже не в этом.
Гейзер сразу понял в чем. И даже произнес вслух:
