— Ты что, совсем сошел с ума? Этот человек — принц Смолода!
— Это человек, которого я убью, потому что у него мой правый глаз! Неужели я трудился в течение тридцати одного года ради какого-то пройдохи?!
— Успокойся, Бубач Анг. Если это действительно твое имя, то пойми, что это дело не окончательно ясно для нас. Возможно, и была допущена ошибка — несомненно, ошибка достойная, потому что этот человек сейчас — принц Смолода, который всегда олицетворяет собой честность и справедливость.
— Он не был им, когда получал касп, — возразил Бубач Анг, — а именно тогда и было совершено жульничество.
— Я не собираюсь утомлять себя казуистическими спорами, ответил старейшина. — В любом случае твое имя находится первым в списке, и в следующий раз, когда произойдет несчастный случай...
— Лет через десять-двенадцать? — вскричал Бубач Анг. — Должен ли я опять работать и получить свою награду, когда погаснет солнце? Нет, нет, этого не должно быть!
Тогда заговорил безбородый крестьянин:
— Возьми другой касп, — предложил он. — Таким образом, ты приобретешь по крайней мере половину того, что принадлежит тебе по праву, и помешаешь этому жулику лишить тебя всего сразу.
Бубач Анг согласно кивнул головой.
— Я согласен начать с одним волшебным каспом, потом я убью этого бандита и заберу второй — вот и все решится.
— Ну-ну, — высокомерно произнес старейшина. — Вряд ли такой тон является подходящим, когда говоришь о принце Смолода!
— Ха! — фыркнул Бубач Анг. — Вспомни, кто вас одевает, кормит и поит. Мы, жители Гродза, не собираемся работать впустую!
— Хорошо, — сказал старейшина. — Я отвергаю твое оскорбительное заявление, твой тон и твои манеры, но я не могу не признать, что в какой-то степени логика на твоей стороне. Вот левый касп Радкута Бомина. Я произнесу заклинание, смажу тебе веко и прилажу его на место, если ты потрудишься подойти поближе, открыть левый глаз, нет, вот так...
Как и Кугель, Бубач Анг посмотрел сразу двумя глазами и попятился, как бы оглушенный. Но быстро приложив руку к левому глазу, он оправился и стал приближаться к Кугелю.
— Сейчас ты должен понять всю бесплодность своей хитрости. Отдай мне касп и иди своей дорогой, потому что теперь тебе никогда уже не удастся завладеть обоими.
— Для меня это не имеет значения, — сказал Кугель. — Спасибо моему другу Фриксу за то, что мне вполне достаточно и одного.
Бубач Анг заскрежетал зубами.
— Ты что, считаешь, что сможешь обмануть меня еще раз? Жизнь твоя приближается к концу, и не один я прослежу за этим, а весь Гродз!
— Но не в Смолоде, — предупредил его старейшина. — Среди принцев не должно быть распрей. Я провозглашаю дружбу! Вы, разделившие каспы Радкута Бомина, должны также вместе пользоваться его дворцом, его одеждами, драгоценностями и прислугой, живя неопределенной надеждой на то, что умрет один из вас, и тогда выживший сможет обладать всем. Таково мое решение: больше говорить не о чем.
— Смерть этого подлеца очень определенна, безо всякой надежды, — пробормотал Бубач Анг. — То мгновение, когда его нога покинет пределы Смолода, будет для него последним! Жители Гродза будут наблюдать за ним хоть сотню лет, если это окажется необходимым!
Фрикс заерзал, услышав подобные новости, и Кугель поморщился от боли. Успокаивающим тоном он обратился к Бубачу Ангу.
— Мы можем с тобой пойти на компромисс — тебе достанется абсолютно все, что принадлежало Радкуту Бомину — его дворцы, драгоценности, любовницы, я же удовлетворюсь лишь волшебным каспом.
Но Бубач Анг ничего не желал слушать.
— Если ты дорожишь своей жизнью, немедленно отдай мне свой касп.
— Это невозможно, — сказал Кугель.
Бубач Анг отвернулся и заговорил с безбородым крестьянином, который выслушал его, кивнул головой и ушел. Бубач Анг свирепо посмотрел на Кугеля, потом подошел к избушке Радкута Бомина и уселся на куче мусора перед входом. Тут он стал экспериментировать со своим новым каспом, осторожно закрывая правый глаз, открывая левый, чтобы полюбоваться на чудеса Чужого Мира. Кугель решил воспользоваться этим преимуществом и попытаться улизнуть, пока Бубач Анг занят собой и своими видениями. Он осторожно направился к краю деревни. Бубач Анг, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.
— Ха! — подумал Кугель. — Значит, все так просто! Еще два-три шага, и он окажется в полной темноте, где его невозможно будет отыскать!
Весело сделал он один из этих шагов своими длинными ногами. Легкий звук — возглас, шорох, шуршание одежды — заставил его резко отпрянуть в сторону, и в ту же секунду лезвие мотыги просвистело в воздухе точно в том месте, где только что была его голова. В слабо рассеивающем сумрак свете от масляных ламп Смолода Кугель увидел безбородое мстительное лицо крестьянина. Позади он услышал тяжелые шага спешащего на помощь Бубача Анга, который наклонял голову, как бык перед нападением. Кугель вновь увернулся и с живостью побежал обратно, в самый центр Смолода.
Медленно, явно разочарованный в своих самых радужных ожиданиях, Бубач Анг вернулся на прежнее место и уселся подле избушки.
— Тебе никогда не удастся убежать, — сказал он Кугелю. — Лучше отдай мне касп и сохрани свою жизнь!
— Еще чего! — воодушевленно ответил Кугель. — Лучше сам задумайся над своим здоровьем, как бы тебе не помереть неожиданно!
Из избушки старейшины донесся голос.
— Прекратите вашу ругань! Я занят с капризной и экзотической принцессой и не желаю, чтобы меня отвлекали!
Кугель, вспомнив висящую жирную кожу, толстые кривые ноги, спутанные грязные волосы в колтунах и зловонный запах, который был характерным для всех женщин Смолода, лишь задумался над волшебной силой каспов. Бубач Анг вновь проверял видения своим левым глазом. Кугель поудобнее устроился на скамейке и попытался посмотреть своим правым глазом, сперва как следует закрыв левый...
На нем была надета рубашка из тончайших серебряных чешуек, обтягивающие алые брюки, темно-голубой плащ. Он сидел на мраморной скамье перед рядом спиральных мраморных колонн, увитых темной листвой и белыми цветами. По обеим сторонам от него дворцы Смолода устремлялись в ночное небо, и мягкий свет лился из окон и арок. Небо было мягкого темно-голубого цвета, и на нем сверкали крупные звезды, между дворцами располагались сады с кипарисами, миртами, жасмином, пальмами, в воздухе сладко пахло цветами и веяло свежестью ручья. Откуда-то слабо доносилась музыка: шепот многих струн, вздох мелодии. Кугель глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Он сделал несколько шагов по террасе. Дворцы и сады меняли перспективу: на слабо освещенной лужайке три девушки в белых шелковых платьях смотрели на него через плечо.
