Фон Рооб работал с сиамскими близнецами. Изучая польскую пару (родители Артур и Ева Крешевские), он поразился схожести близнецов с их прадедом, Лехом Повальским. Так как бренные останки были завещаны им Краковскому университету, имелась возможность провести исследования. Фон Рооб доказал, что Повальский и его правнуки-близнецы анатомически идентичны. Это, конечно, не означало личностных совпадений.
То была тема иных работ, проделанных другими, но начало все-таки положил фон Рооб.
...На смену смущению пришла эйфория. Слова "мы повторяемся в наших детях" перестали быть лишь красивой метафорой. Безусловно, то не являлось бессмертным: ведь появившийся на свет ребенок дэволюра представлял собой только копию жившего некогда человека. Его память была чиста: обычный ребенок, которого необходимо учить и воспитывать. И тем не менее многие оказались в плену у волшебной сказки.
В первую очередь люди, потерявшие близких. Это казалось выходом.
Однако эйфория продолжалась недолго. На смену ей пришел страх.
...Возникла страшная ситуация - проблема была и одновременно как бы не существовала. Она оставалась чисто кабинетным явлением. Определить, является ли человек дэвфлюром, по внешности оказалось совершенно невозможно. Требовались тонкие лабораторные исследования. Поэтому у большинства возникло ощущение, что все это как-то далеко и прямого отношения к ним не имеет. Пока не выяснилось, что от брака обычного человека и дэволюра в пятидесяти процентах рождается дэволюр. А от обоих родителей-дэволюров - в ста процентах случаев.
По оценкам специалистов, при условии свободы половых контактов, выходило, что через тридцать - тридцать пять лет все население страны начнет обратное движение по эволюционному пути. Эти-то выводы и породили новую волну паники.
Остроту ситуации несколько сглаживала высокая смертность среди дэволюров, а также то, что впоследствии было названо "дискретной стерильностью".
Речь идет о способности дэволюров давать жизнеспособное потомство лишь в особые периоды, разделенные значительными, до многих месяцев, интервалами.
За это время происходила смена воспроизводимого генотипа, примерно на одно-два поколения. Иными словами, по мере взросления дэволюра ребенок, зачатый им, являлся копией своего более раннего предка.
Какого именно, оставалось неясным. Но и это затруднение было преодолено, и выросла целая сеть так называемых Генеалогических Бюро. Они вычисляли, чья копия может появиться на свет от того или иного брака. Надо отдать им должное - они научились работать. Прогнозы имели неплохую статистику. Однако эта деятельность породила массу проблем нравственного порядка - ведь для достижения желаемого часто приходилось идти на кровосмесительные браки.
Впрочем, у многих дэволюров такие проблемы не возникали. У них выработалась особая мораль, ориентированная только на результат. И браки между братьями и сестрами были одним из самых невинных.
...Произошел раскол. И затронул он все слои, от низших до самых привилегированных. Ситуация, казалось, зашла в тупик. И вот тут-то был обнаружен метод оперативного распознавания де-эволюционного признака. Да, речь идет о сигнизации. Это был способ очень жестокий и очень действенный.
Особое си-излучение вызывало у людей-дэволюров(в отличие от обычных) необратимый метаморфоз костных образований. Это чаше всего сводилось к гипертрофированному разрастанию костей черепа, причем за весьма непродолжительный малый срок. То есть в большинстве случаев к тяжкому уродству.
Метод существовал, но воспользоваться им не решались. Было предложено провести всему населению поголовно взятие лабораторных проб. Правительство пошло на расходы. Как-то выделить людей-дэволюров казалось необходимым, потому что положение в стране грозило выйти из-под контроля.
...Стоит ли удивляться, что на пункты тестирования почти никто не явился. Отчасти это напоминает историю с лекциями по атеизму - верующие на них не ходят, а неверующих не стоит и убеждать.
И тогда возникли полулегальные военизированные отряды-подразделения так называемых сигнизаторов. Они действовали на свой страх и риск. Они разъезжали по стране, обрабатывая массовые скопления людей си-излучателями. Результат их действий во многом был непредсказуем, но у этих отрядов нашлись влиятельные покровители. Покровители, как правило, оставались в тени. А сигнизаторы и поныне продолжают свой "крестовый поход".
...За последние два года на нас обрушилась лавина. Стычки, расправы, забастовки и демонстрации.
Мы приблизились к моменту, когда каждый так или иначе должен определить свое отношение. Но в настоящее время ни защитники, ни противники свободного развития дэволюров не могут указать действенных путей решения проблемы. Зловещий знак витает над всеми нами, и не нужно быть провидцем, чтобы разглядеть его в небесах.
Кое-где уже издаются приказы о насильственном изъятии детей у родителей-дэволюров. Дальнейшая бездеятельность граничит с самоубийством. И каждая новая жертва ляжет на совесть... на чью совесть она ляжет на этот раз?.."
С гор наступал вечер. По каменной мостовой зашуршали струйки песка, солнечный шар, словно глаз дракона, подернулся бледной дымкой. Все обещало душную ночь.
Целый день Ван Ридан провел на улице. Он все-таки оставил машину и бродил пешком. Он надеялся, что постепенно успокоится и сможет трезво оценить события. Но спокойствия не было.
Денег не было тоже. Можно сказать, у него вообще ничего не осталось. Утром он захватил лишь небольшую наличность. Документы, кредитная карточка - все осталось в квартире. Он боялся туда вернуться.
Непонятно, куда деваться с пригоршней монет, без машины. Вечером Ридан наведался к своему "триумфу".
Машина оказалась на месте, но приблизится к ней он не решился: за автомобилем вполне могло вестись наблюдение.
Конечно, можно было пойти в полицию. Он не виноват, в конце концов. Несчастный случай. Но... Вот именно - но!
Невозможность предвидеть, чем обернется эта ужасная история. Полицейские запросто могут пришить ему убийство. Будет суд. Вероятно, его оправдают. Но огласка значит...
Это значит -прощай квалификационные экзамены.
Ему уже не удастся стать доктором. Даже если его оправдают, подобная известность будет губительна для карьеры. Переехать?.. Куда? Все летит к чертям!
О Господи! Что же делать? Ужасно некстати поссорился с Нэнси. Не стоило с ней расставаться. Но теперь уже поздно.
Ван впервые пожалел, что у него нет родственников.
Ранее это обстоятельство представлялось ему изрядным преимуществом.
Но что ж теперь делать? Попрошайничать на улицах?! Ридан остановился.
