Ночью пошел дождь. Прохладные струи, стекающие с верхних листьев, быстро намочили как меня, так и ветвь на которой я сидела. Попытавшись перебраться туда, где посуше, я поскользнулась и чуть не полетела вниз. Решив не рисковать, устроилась понадежнее и занялась физическими упражнениями, чтобы не замерзнуть. Зря я все-таки не взяла с собой одежды. Надо либо найти нормальное укрытие, либо обзавестись теплой накидкой, а лучше и то, и другое. К счастью, дождь продолжался недолго и остыть я не успела. Зато устала и здорово проголодалась. Решив, что ночь — это все-таки ночь и с едой лучше подождать до утра, вновь устроилась на отдых. Мне снились различные блюда из моей прошлой жизни и, открыв глаза, я вновь оказалась во власти «жора», который погнал на поиски пропитания. К счастью, поскольку людей поблизости не наблюдалось, на этот раз обошлось без страшных эксцессов. Я ловила крупных ночных насекомых, объедала съедобные листья, а потом добралась до каких-то плодов, которые и пожирала, давясь и чавкая от жадности и истекая слюной. После незапланированного пиршества задремала на первой же пригодной для этого развилке ветвей.
5 сутки.
Верхний ярус джунглей.
Утром меня разбудило, пустив в глаза яркий луч, теплое ласковое солнце. Вспомнив «жор», я сначала поежилась, а потом порадовалась, что все-таки решила не контактировать с другими людьми. Сладко потянулась и только потом огляделась. Ночью я забралась почти на самую вершину кроны и теперь, впервые с момента появления в этом мире, наблюдала за обширными небесными просторами и встающим желтовато-белым солнцем. Почти как на Земле. Только небо более насыщенного голубого цвета, а солнце наоборот – менее желтое. И раза в полтора крупнее. Но все равно почти, как дома. Все-таки это жестоко со стороны керелей – лишить людей всех прошлых привязанностей. Хотя если подумать, так действительно легче привыкнуть к новому миру. Ностальгия не мучает. Громкие обезьяньи крики отвлекли меня от философских размышлений. Переругиваясь, стайка хвостатых огненно-рыжих представителей этого племени завтракала ярко оранжевыми фруктами, выглядящими то ли как мелкие персики, то ли как крупные абрикосы. Я покинула занятую ими часть кроны и осторожно присоединилась к пиршеству с другой стороны дерева. Все-таки с негативными проявлениями инстинктов необходимо бороться. Надкусив очередной сочный плод, по вкусу похожий на черешню, я приступила к планированию своих дальнейших действий.
Наконец, наевшись и обдумав все необходимое, решила приступить к решению насущных проблем. Во-первых, надо найти укрытие. Облазив большую часть дерева, на котором проснулась, я пришла к выводу, что на нем нет ничего пригодного, зато вполне возможно передвигаться по верхнему ярусу леса, не спускаясь на землю. На всякий случай еще уменьшила свой вес и приступила к процессу перелезания на соседнее дерево. Это отняло достаточно много времени, в первую очередь оттого, что я испытывала целую гамму ощущений (попросту говоря — жуткий страх), пытаясь зацепиться за отросток соседнего дерева и одновременно удержаться на качающейся от ветра и моих действий ветке, и это на высоте доброй сотни метров над землей. Хотя земли-то как раз совсем не видно, только колышущееся зеленое море. Наконец, самая опасная часть пути закончилась. Отдохнув, я приступила к дальнейшим поискам, которые тоже оказались безрезультатными. Точнее укрытие-то я нашла, но большое просторное дупло оказалось занято крупными, с большую собаку, агрессивно настроенными бурыми крысами. Ну агрессия вполне логична, не радоваться же им было, когда я пыталась ворваться в их дом. Обследовав еще пару деревьев, я пришла к выводу, что все подходящие места уже заняты, и освобождать их ради меня никто не собирается. Зато параллельно отыскала довольно большие плоды неопределенной формы, которые сами по себе ввиду отвратительного вкуса пищевой ценности не представляли, но в них часто встречались многочисленные белые личинки. Очищенные от головы и большей части внутренностей (а они легко вынимались, когда я отрывала голову) личинки оказались вполне приятного вкуса. Пообедав, отдохнула на толстой ветви, сонно любуясь на быстро проплывающие мимо кучевые облака. Да уж, когда-то мечтая о дикой жизни, я представляла ее себе совсем иначе. К вечеру устроила в развилке ветвей что-то вроде вороньего гнезда из веток и листьев, в котором и заснула, несмотря на прошедший ливень. К тому же оказалась, что влажная зелень начинает преть и нагревается до вполне комфортной температуры. Так я и спала, прикрытая сверху несколькими крупными листьями и греясь снизу влажным теплом.
Под утро началась гроза. Молнии рассекали темное небо речными руслами, а грохот грома сливался в сплошную канонаду взрывов. Гроза проходила прямо надо мной, и сильный ливень лишь иногда утихал, чтобы после очередного громового залпа возобновиться с новой силой. В страхе мне хотелось сбежать, спуститься вниз под деревья, дающие хоть какую-то защиту. Но густая пелена дождя скрывала окружающий мир, и я не осмелилась покинуть гнездо, в страхе сорваться. К тому же неизвестно, не притянет ли флиграв в работающем состоянии молнию. Единственное, что я смогла сделать — это открыть рот, чтобы раскаты грома не так били по ушам, и закрыть глаза, чтобы их не слепили яркие вспышки. Я вжималась в гнездо, пытаясь слиться с ним, и, намертво вцепившись в несущие ветки, раскачивалась вместе с ними под сильными порывами ветра.
Часы складывались в дни, и постепенно я привыкала к новому образу жизни. Меня уже не пугала высота и качающиеся под ветром ветви. Освоив, наконец, флиграв, я иногда просто перелетала с дерева на дерево. Однако оказалась, что ощущение полета вовсе не так прекрасно, как о нем говорили в моем прошлом мире. Гораздо приятнее, раскачавшись на упругих ветвях, огромным прыжком перескочить на соседнее, наслаждаясь несколькими мгновениями полета, чем висеть или передвигаться в невесомости. Но флиграв все равно пригодился: облегчив тело и увеличив инерцию в прыжке, у меня уже через пару недель получилось увеличить дальность свободного полета до двадцати и более метров. Несмотря на ужасные грозы и участившиеся дожди, которые теперь проливались по несколько раз на дню и длились иногда по много часов, я больше не срывалась с влажных ветвей. На землю не спускалась, утоляя жажду дождевой влагой. Питалась в основном фруктами, листьями и насекомыми, все тщательно проверяя кольцом-анализатором. На Земле, конечно, немало ядовитых растений и животных, но здесь они встречались гораздо чаще, да и видовое разнообразие куда выше. Как-то раз, посчитав из любопытства, подвела статистику, по которой получилось, что неядовитым (не съедобный, а просто неопасным) в среднем является лишь один продукт их одиннадцати. Но поскольку разнообразие местного живого мира огромно, даже при отбраковке, из-за несъедобности по разным причинам трех четвертей найденных неядовитых продуктов, оставшихся хватало, чтобы не просто не голодать, а получать полноценное питание. Поскольку на деревья со зрелыми плодами претендовала не только я, первые дни приходилось довольствоваться малым, но позже это мне надоело, и вскоре я обнаружила, что мои передразнивания визгливых обезьяньих криков обычно приводят к тому, что мне оставляют облюбованный кусочек кроны. Я привыкла даже к ночевке в компании со змеями, которые очень редко обходили меня своим вниманием. Теперь я уже не вздрагивала от их присутствия, а просто осторожно ссаживала на ветви, но чаще они сами покидали меня, стоило проснуться и пошевелиться.
