— Эй, Остин! — прошептал Абель через щель вниз. — Остин, ты слышишь меня?
Вдохи и выдохи поутихли… потом прекратились совсем.
— Остин, ответь что-нибудь!
Абель услышал тихий шорох, потом неожиданно и ужасно громко прозвучал голос Остина:
— Чего тебе?
Остин приподнялся, и теперь голова его находилась прямо под щелью.
Абель вздрогнул и осторожно огляделся. Только потом ответил:
— Мне надо поговорить с тобой!
— Оставь меня в покое.
Внизу скрипнула койка. Зашуршало одеяло. Абель сказал:
— Не строй из себя дурака! Если сейчас в твоей башке есть хоть искра разума, этим ты обязан мне. Слышишь? Только у нас двоих ясные головы в этом бараньем стойле. И нужно держаться вместе! — Он помолчал несколько секунд. Внизу было тихо. Он снова зашептал во тьму: — Слушай внимательно. У меня есть план. Это совсем не просто, но возможно. Понимаешь? Это возможно! Он должен умереть! И если ты…
Со средней койки донесся глухой звук. Остин быстро выпрямился. Его рот вновь был у отверстия.
— Кто должен умереть?
— Майор, конечно. Кто же еще? — Абель представить не мог, что же тут непонятного. — Майор — это ведь очевидно!
— Ты свихнулся, — сказал Остин.
— Послушай! — сказал Абель. — Все получится. Поверь мне. Я все продумал. Я убью его из пистолета. И уже знаю, как его добыть: нужно стащить одну часть за другой. А из них собрать новый пистолет.
— Ты сошел с ума!
— Тсс!
На соседней постели один из спящих со стоном перевернулся на другой бок. Абель и Остин застыли… Через какое-то время оттуда донесся громкий храп.
— Все продумано, — шептал Абель. — Не сорвется. А патроны я добуду во время учений на стрельбище.
— Почему ты хочешь его убить?
— Почему? — медленно повторил Абель. Почему? Странный вопрос. Это же было очевидно, а он спрашивает — почему!
— Майор должен умереть, и я убью его, — не выразительно повторил он.
— Парень, ты все ставишь на карту, — сказал Остин. — Какое нам дело до майора. Подохнет он или будет жить-мне от этого ни жарко, ни холодно.
— Что я ставлю на карту? — спросил Абель.
— Свободу. Что же еще? Как ты собираешься смыться, если устроишь здесь театр?
— Смыться? Я не собираюсь смываться. Я хочу убить майора. Я должен убить майора. И я убью его.
— А потом?
Вопрос застиг Абеля врасплох. Что потом? Этого вопроса он себе не задавал. Этот вопрос еще впереди.
— Послушай, — сказал он, — Ты можешь делать, что хочешь. Я тебе помогу. Но сначала помоги ты мне. — Мысли его вновь вернулись в наезженную колею, — Будь внимателен: несколько деталей я смогу раздобыть, и никто ничего не заметит. А потом мы должны будем… Ночью…
— Пустые фантазии, — перебил его Остин. — Делай со своим пистолетом, что хочешь, но без меня. Я хочу вырваться отсюда. Вот единственное, чего я хочу. Вырваться. Понимаешь?
— А что тебе надо там. снаружи? — спросил Абель.
— Снаружи, парень, ну… Глупый вопрос. Ну, там… Теперь запнулся Остин.
— Что там снаружи, Остин?
Остин сделал новую попытку.
— Снаружи-там нет казармы, нет учебного плаца, нет командиров. Нет формы… Он вновь замолчал.
— Ну, а что там есть? — настаивал Абель.
— Все просто; нормальный мир, нормальная жизнь… Словом, свобода.
— Пустая болтовня, — прошептал Абель. В сознании его вспыхнул слабый свет, но он угас, не вызвав воспоминаний.
— А как ты думаешь… Что там снаружи? — спросил Остин. И чуть громче добавил:-Должно же там быть хоть что-то!
— Тише, — прошипел Абель. Рука, на которую он опирался, онемела, и он осторожно сменил позу. — А почему что-то должно быть снаружи? — спросил он. — Мне кажется, снаружи ничего нет! Мир ограничен. Для каждого человека мир ограничен. Существует предел, за который он выйти не может. Мы не можем выйти за пределы казармы. Вот и все. А цели нужно искать в пределах собственного мира. Я так и делаю. Майор…
Остин встал на колени и прижал рот к краю матраца.
— То, что ты сейчас говоришь… это ведь у тебя не от сюда! Это из какого-то другого мира. Абель, попробуй вспомнить… Что было прежде? До казармы?
И вновь вспыхнул в сознании Абеля свет. Картины сменяли друг друга и исчезали, а он не успевал их ухватить. Он напряг всю свою волю, не понимая, что это работает внутри, вызволяя картины, запрятанные в глубинах памяти. На лбу у него выступил пот.
— Что-то… да… возможно, было. — Он говорил беззвучно, почти неслышно. — Но не за стенами казармы. Быть может, в прошлом? — Он взял себя в руки. — Теперь-то какой в этом смысл? В любом случае другое недостижимо. Останься здесь и помоги мне убить майора.
Тогда все будет хорошо. Вот увидишь!
— Абель, — донеслось из отверстия у стены, — Абель, я знаю, что там снаружи-ангелы. Снаружи должны быть ангелы!
Внутри у Абеля что-то сжалось. Одна струна внесла диссонанс. От товарища его отделяла пропасть. Остин уже был однажды у них — у ангелов. А он, Абель, не был. Каждые четыре недели после медицинского обследования отбирали четырех солдат. В один из вечеров их забирали, и они возвращались только к утру. Никто не знал, какие критерии определяли выбор. Это не была награда, ибо наград у них не существовало. Высшей наградой являлось сознание исполненного долга. Это не было и наказание, которое иногда оказывалось обоснованным, иногда нет. Это была сама неопределенность: нечто иррациональное, счастье, томление, надежда.
Абель еще ни разу не видел ангела. Но избранные рассказывали о них: о белой коже и мягких губах, о чувстве защищенности, материнском тепле, ощущении дома. О мягком, все скрывающем шлейфе волос.
Внезапно и резко прозвучала сирена. Зажегся тусклый белый свет. Одеяла полетели в сторону. Солдаты в бело-сером нижнем белье выскакивали из постелей, распахнулась дверь…
И в этой поднявшейся суете Остин сказал:
— Делай что хочешь, а я хочу вырваться отсюда!
Верхний ярус кровати давал Абелю особое преимущество — свет ламп падал сюда косо, и увидеть его снизу было трудно. Так что хватило времени поправить матрац, прежде чем спрыгнуть вниз-как раз в тот момент, когда капрал распахнул дверь.
— Внимание!
Он стоял вместе с другими, повернувшись к командиру лицом, ноги вместе, руки по швам. Внизу у запястья, там, где застегивались манжеты формы, он ощущал приятный холодок металла- зажигательное устройство пистолета, которое он пристроил к пуговице. Ощущение было жутким и сладостным одновременно. Искра вытолкнет смертельную пулю из ствола, загонит ее в массивное тело майора.
— Тревога! Надеть походную выкладку. Через минуту всем быть в окопах. Разойдись!
