Там он выбрал самый безжизненный астероид, посадил «Красотку» возле заброшенной выработки, выключил все, кроме системы жизнеобеспечения и, сидя в противоперегрузочном кресле, провалился в забытье.
Застигни его в тот момент корабль Хайлендов, ему пришел бы конец. У него не было ни малейшего шанса ускользнуть.
Правда, у него по-прежнему не было и оснований считать, что люди на корабле знают о его существовании.
Спустя несколько часов он проснулся с пронзительным криком, ибо по нему, уже начиная вгрызаться в тело, ползали кожные черви.
Ощущение было ужасным, хотя и вполне предсказуемым, поскольку представляло собой естественный результат действия наркотиков. Ужас, таким образом, не являлся для него неожиданностью, и он достаточно хорошо представлял себе, что следует делать. Хотя у него не было сил отогнать сжимавший горло страх или развязать стягивавший сердце узел боли, руки его почти не дрожали, когда он ввел себе в вену дозу нового препарата, содержавшего анальгетики для снятия боли, антидоты, нейтрализующие действие ядовитых стимуляторов, а также каталептики, антигистамины и стероиды для нормализации реакций организма. Как только препарат подействовал, Энгус снова погрузился в сон.
В следующий раз он проснулся от того, что стало трудно дышать: состав воздуха на борту «Красотки» заметно ухудшился. Корабль покинул Станцию, не сделав запасов, а стало быть, теперь ему предстояло справляться с нехваткой воды, провизии и с полным отсутствием фильтров для системы очистки воздуха. Проверив по вахтенному журналу компьютера состояние системы жизнеобеспечения, Энгус лишний раз убедился в том, что его фильтры давно нуждаются в замене.
Данное открытие повергло его в ярость, как человека, находившегося на грани нервного срыва. Однако эта реакция также находилась в пределах предсказуемой нормы, и он по-прежнему знал, что следует предпринять.
Подвергаясь риску кислородного голодания, поскольку надеть скафандр у него просто не было сил, Энгус отключил циркуляцию и вынул фильтры из очистителей. От перенасыщенности воздуха СО2 в висках пульсировала кровь, перед глазами все расплывалось, однако он, использовав половину наличного запаса воды, сумел устроить промывку фильтров, постаравшись при этом продержать их в ванночке как можно дольше, настолько долго, сколько смог выдержать, не потеряв сознания. Затем Термопайл снова вставил фильтры в очистители и включил циркуляцию.
К сожалению, сложности для него еще только начинались.
На этом уединенном астероиде он, вероятно, мог чувствовать себя в безопасности, но, на беду, оставаться там не имел никакой возможности. Провизии у него оставалось дня на два-три, а восстановить для повторного использования воду он мог, лишь задействовав очистители. К тому же никто не гарантировал, что подвергнутые лишь грубой и неглубокой очистке воздушные фильтры проработают долго. В сложившейся ситуации у него было только два выхода.
Вернуться на Станцию КОМРУД.
Или найти другой источник припасов.
О том, чтобы вернуться на Станцию, он даже не помышлял, хотя перспектива позора и унижения его ничуть не устрашала. Если кто-нибудь когда-нибудь выяснит, что он сначала струсил и удрал, а потом, когда запасы пищи, воды и воздуха оказались на исходе, поджав хвост приковылял обратно, над ним будет насмехаться весь сектор Дельта, но это вполне можно пережить. Он привык к насмешкам, но мстил за них всякий раз, когда представлялась возможность. Однако оставался еще корабль Хайлендов…
Конечно, во всем был виноват этот проклятый корабль. Корабль напугал Энгуса, а он ненавидел все, что его пугало. Подняв «Красотку» с астероида и отведя ее от пояса астероидов на расстояние, позволявшее задействовать сканирующие устройства, он принялся размышлять о том, как сделать, чтобы «Повелитель звезд» заплатил за все случившееся.
Мысль об открытом нападении на корабль с таким корпусом являлась полнейшим абсурдом, а Энгус Термопайл не имел склонности предаваться пустым мечтаниям. Тем не менее, у его возникли некоторые соображения. В состоянии холодной ярости, способном заменить ледяное спокойствие, он два дня обшаривал пояс астероидов с помощью газоуловителей и прочих детекторов, позволяющих обнаруживать рудные залежи. Только на сей раз его интересовала не руда, а добытчики.
К концу этого периода Энгус снова оказался на грани паники. Фильтры выходили из строя. Из-за перенасыщения воздуха углекислотой голову сжимало, словно тисками, язык его вспух, потому что приходилось пить неочищенную воду, и, кроме того, он все острее ощущал голод. Однако черная, холодная ярость придавала ему силы. Ярость и умелое, расчетливое употребление стимуляторов.
Наконец он нашел то, что требовалось – шахту на уединенном, изрытом, с виду полностью выпотрошенном астероиде. Однако в шахте работали люди, и у этих людей имелся корабль. Он стоял на опорах неподалеку от их лагеря, который, в свою очередь, находился поблизости от норы, прорытой ими в поверхности астероида. Корабль казался мертвым: все его системы были отключены довольно давно, когда старатели только обосновались здесь, чтобы начать разработку этого скального обломка.
В других обстоятельствах Энгус Термопайл не уделил бы этим шахтерам и крохи внимания. Чтобы прознать всю их подноготную, ему достаточно было одною взгляда на их корабль и показания своих приборов. Некогда этот астероид был богат, но теперь его рудные запасы практически исчерпались. Люди, находившиеся сейчас в шахте, – скорее всего семья, поскольку старательские артели, которым приходилось подолгу оставаться в изоляции на кораблях или в шахтах, были в основном семейными, – подбирали крохи, оставшиеся невыбранными при промышленной выработке. Слишком робкие или слишком бедные, чтобы застолбить и разработать собственную жилу, они своим промыслом обеспечивали се6е лишь скудное пропитание, и с этой точки зрения не могли представлять для пирата ни малейшего интереса.
Но, с другой стороны, у них имелись провизия, свежая вода и воздушные фильтры. А у Энгуса не было ничего, кроме перспективы задохнуться если не от нехватки воздуха, то от ярости, так что колебаться он не стал.
Старатели заметили приближение его корабля. Приборы «Красотки» зафиксировали крики ярости и испуга, на которые Энгус не обратил внимания. Торпедным залпом он завалил створ шахты, после чего посадил «Красотку» прямо на место лагеря, так что тормозное пламя ее дюз испепелило жилые купола и обуглило находившиеся снаружи человеческие фигуры, облаченные в скафандры.
Крики из динамиков больше не доносились: остались лишь фоновые шумы. «Чтоб вы сдохли, подонки!» – подумал Энгус. Судя по размерам лагеря, артель состояла примерно из двадцати человек, и он надеялся, что сразу убил их всех. Ему не были нужны свидетели.
