— У меня есть предложение, — неожиданно вмешался Бреннер. — Согласно параграфу пятнадцатому Договора по межпланетным отношениям…
— Нет! — резко выкрикнул О'Доннелл. — Нам это не подходит!
— Но если вы чисты, как вы утверждаете, чего вам бояться? — не отставал магнат.
— Параграф пятнадцатый вообще неприменим в подобных случаях, — сухо ответил О'Доннелл, — Может, во времена пионеров он и был хорош, но уж никак не в наши дни. Вы бы еще закон об оскорблении Величества вспомнили!
— Достаточно, — грубо оборвал его комиссар. — Я вижу, вы тут хотите и рыбку съесть, и… Короче говоря, раз уж сам мистер Бреннер предлагает компромиссный вариант, я не вижу причин не пойти ему навстречу. Итак, вот мое решение. Позже я пришлю вам письменную копию. Согласно параграфу пятнадцатому Договора по межпланетным отношениям, колонии Сан-Лейк-Сити предписывается до отбытия очередного рейса на Землю разыскать и представить на суд Администрации похитившего партию маркаина преступника, а также передать в компетентные органы вышеозначенный маркаин либо информацию о дальнейшей судьбе украденного товара. В случае невыполнения вышеуказанных требований Администрация оставляет за собой право окружить кордоном из воинских частей колонию Сан-Лейк-Сити и прилегающие к ней территории сроком на шесть месяцев с целью проведения тщательного и планомерного обыска для отыскания пропажи. Лейтенант, вы можете увести своих людей.
Нили отдал команду, полувзвод четко, как на учениях, сделал разворот через левое плечо и строевым шагом удалился в открытую дверь. Вслед за солдатами покинули Лабораторию комиссар Белл и довольный наркобарон.
— Этот идиотский параграф был придуман в незапамятные времена, когда корабль с Земли приходил раз в год, а то и реже, — с мрачным видом пояснил О'Доннелл. — С тех пор никому так и не пришло в голову пересмотреть или отменить его совсем. Между прочим, воинский кордон вокруг поселка означает, что ни одной живой душе не будет позволено ни посещать колонию, ни покидать ее под страхом применения оружия.
— Но сейчас мы принимаем по четыре корабля в год! — жалобно простонал Флекснер. — И до отбытия следующего осталось всего три недели. Прилетит он дней через десять, два дня на разгрузку, еще пять на погрузку — и до свидания, мама! А уж следующие два рейса нам придется пропустить!
— Пропустить два рейса… — медленно повторил ошеломленный Тони.
— Вот именно! Полгода безвылазно на одном месте. Ни заказы получить, ни собственную продукцию отправить!
— Они просто хотят нас задушить.
— Как хотите, но я не верю, что по закону Белл имеет право так поступить с нами, — выпалил возмущенный Флекснер.
— Имеет, — сокрушенно признался О'Доннелл. — И даже если эта история наделает шуму и приведет к отмене этого чертова параграфа, нам будет уже все равно. Колония просто не выживет.
— А если и выживет, вряд ли кто захочет иметь с нами дело. Стоит нам раз сорвать сроки поставок, покупатели на Земле будут шарахаться от нас, как от чумных. Кому, скажите на милость, понравится, если заказанный товар придет на полгода позже обещанного?
— Они просто хотят нас задушить! — упрямо повторил О'Доннелл.
— Постойте! А сколько у нас в резерве таблеток оксиэна?
— Не пойму, какого дьявола Белл так на нас окрысился? И чего хочет от колонии Бреннер?
— Белл — подонок и взяточник! Это всем известно.
— Потому его на Марс и сослали.
— Так чего же все-таки хотят от нас эти аферисты?
Тони Хеллман был врачом до мозга костей. Он первым опомнился, что-то пробормотал насчет новорожденного и поспешно покинул Лабораторию, оставив друзей спорить и доискиваться до причин постигшего колонию несчастья. Он вышел на свежий воздух и быстро зашагал по направлению к поселку, больше не ощущая утренней бодрости и чувствуя лишь накопившуюся во всех членах усталость.
Тони решил пока не говорить женщинам о визите комиссара и расставленной им ловушке, да и сам старался не думать об этом, подсознательно успокаивая себя тем, что три недели — срок большой, а там, глядишь, все как-нибудь само собой образуется…
Дверь из приемной в больничный отсек была приоткрыта, но оттуда не доносилось ни звука. Хеллман решил, что Полли, должно быть, уснула, а Анна куда-то отлучилась. Он нацедил из пластикового кувшина воды в кружку, бросил туда ложку молотого «кофе», представляющего собой высушенные коричневые корешки кактусовид-i ного растения, в изобилии встречающегося в окрестностях поселка, | и поставил кипятить на электрическую плитку. Готовый напиток по вкусу напоминал недельной давности настой на однажды уже вы-| варенной гуще натурального земного кофе. Он даже содержал определенное количество аналогичного кофеину алкалоида, но каждый раз, когда Тони подносил чашку к губам, он с тоской вспоминал настоящий, уже почти мифический, кофейный аромат. Порой ему казалось, что отсутствие нормального кофе — едва ли не самое большое препятствие для успешной колонизации Марса землянами.
Он изрядно устал и сильно проголодался, но прежде чем приступить к приготовлению завтрака, решил заглянуть к своим пациентам.
— Ну, как мы себя сегодня чувствуем? — обратился он к Полли, входя в палату.
— Привет, Тони, — ответила вместо нее анна, придвинувшая люльку с младенцем вплотную к постели матери и сидевшая над ней со странным выражением на лице.
— Мы тут за малышом наблюдаем, — сообщила она, хотя никто ее ни о чем не спрашивал, после чего сразу же вернулась к этому несомненно захватывающему занятию.
— И что же вы такого интересного увидели? — с некоторым удивлением и не без ехидства поинтересовался доктор.
— Он такой… — Анна наконец отвлеклась от колыбели, беспомощно взмахнула рукой, улыбнулась своей таинственной, чарующей улыбкой и неуверенно закончила: — Он такой забавный.
— О, женщины! — взорвался Хеллман. — Подумать только — просидеть без малого шесть часов, созерцая спящего ребенка!
— Он вовсе не спит, — запротестовала Анна.
— Да-да, доктор, он почти совсем не спал все утро, — подхватила Полли, горделиво склоняясь над новорожденным. — В жизни не встречала такого бойкого малыша!
— Ну конечно! Тебе-то откуда знать, чем он занимался все утро? Насколько я помню, перед моим уходом вы, леди, спали, а Анна собиралась отправиться домой и тоже прилечь. Да, а куда подевался Джим?
— Он пошел на работу, — объяснила Анна. — Понимаешь, по-моему, ему стало стыдно, что он заснул и проспал самое главное. Я сказала, чтобы он ни о чем не волновался, а я за него подежурю. Ничего страшного, Тони, — мне и спать-то не хотелось.
