Осеннее солнце низко висело над горизонтом, когда он собрался наконец в дорогу. От хутора до Ландсберга добрых восемь километров по шоссе, но, если идти баронским лесом, просекой, останется не больше шести.
- Пойду к Вальтеру. Если задержусь, останусь ночевать. Не забудь ночью встать к стельной корове, Луиза, - сказал он старшей невестке, высокой худой женщине с сумрачным лицом и безразличными глазами. Такими стали они после того, как ее Курт, сын Кранца, пропал без вести под Сталинградом.
Кранц прошел те триста метров, что отделяли его дом от шоссе, пересек его и сразу свернул по боковой дороге к лесу, синевшему вдали. Когда он подходил к первым деревьям, словно выбежавшим навстречу, стал накрапывать дождь. Солнце село, лиловые тучи затягивали небо, и старик подумал, что не самый удачный вечер выбрал он для визита к брату. Потом вспомнил, как мучился весь день без табака, и прибавил шагу.
Быстро темнело. Дождь лил не переставая.
Уже на тропе Кранц услышал шум моторов. Сначала он удивился - давно никто не пользовался просекой.
Беда пришла неожиданно. Разбухшая от дождя тропа резко свернула вправо и круто пошла вниз. В этом месте и подвернулась нога у Кранца. Старик сполз с тропы на увядшую траву, подобрался к высоченному вязу, сел под ним, протянул онемевшую ногу и принялся растирать ее. Совсем стемнело, дождь продолжался. Вдруг Кранц услышал человеческие голоса.
Раздался треск сломанных веток, раздраженное чертыханье - и на тропе показались черные фигуры.
Кранц хотел позвать на помощь, но внутренний голос подсказал ему, что благоразумнее не обнаруживать своего присутствия...
Люди приближались, и Кранц различил их, согнувшихся под тяжестью ящиков и мешков. Впереди шли три человека без ноши. Последний из троих, поравнявшись с Кранцем, оглянулся, догнал впереди идущего человека, тронув его за рукав, что-то сказал ему, протягивая руку вперед. Старику показалось, будто он знает, чей это голос. "Это ведь наш целенлейтер", подумал он.
Размякший ком земли оторвался от стенки бункера и скатился вниз, рассыпавшись по ящикам.
- Все это надо накрыть, - сказал Вернер фон Шлиден Дитриху.
- Здесь не успели сделать накат, как обычно, - ответил штурмфюрер. Закроем просто брезентом. Упаковка ящиков надежная, не подведет. Послушайте, целенлейтер1, как вас там? - обратился он к местному партийному вождю.
1 Партийный руководитель небольшого городка, иестечка.
- Ганс Хютте, штурмфюрер.
- Почему не подготовили настоящий бункер?
- Поздно получили приказ, штурмфюрер...
- Черт побери, это не оправдание!
- Перестань, Гельмут, - сказал фон Шлиден. - Он действительно не виноват. И потом, ведь у нас есть еще военнопленные, они все сделают.
За эти дни они сблизились, и однажды во время одной из попоек, устроенной Хорстом в лесной резиденции Домбойса, перешли на "ты".
- Я промок, как... - Фон Дитрих не договорил: тяжелый брезент - его тащили двое пленных - ударил Гельмута по ногам, едва не свалил в яму.
Вернер схватил приятеля за полу плаща, и тот, с трудом выпрямившись, выхватил парабеллум.
- Идиоты!
- Не надо... Остановись, Гельмут! - Шлиден перехватил руку штурмфюрера. - Не поднимай шума в лесу. Зачем привлекать внимание? спокойно сказал он.
Пленные выпустили из рук брезент и стояли у края ямы, исподлобья посматривая на офицеров.
Дитрих махнул шарфюреру рукой.
- Работать, работать! - заорал шарфюрер, замахиваясь на пленных автоматом.
Один из пленных спрыгнул в бункер. Шарфюрер загнал туда еще двоих, и втроем они принялись закрывать уложенные внизу ящики.
- Ну и жизнь! - проворчал Гельмут. - На своей родине я должен бояться пристрелить паршивого русского, чтобы, видите ли, не привлечь внимания выстрелом...
- Что делать, дорогой Гельмут! - сказал Вернер. - В таких делах, как наше, лучше соблюсти осторожность. Не мне тебя учить этому.
- Ты прав, гауптман. Не хочешь ли глоточек?
- Вас вызывает Берлин, обергруппенфюрер.
Ганс-Иоганн Бёме, начальник службы безопасности Восточной Пруссии, вздрогнул от неожиданности и недовольно посмотрел на стоящего напротив адъютанта. Бёме тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли, которыми был занят перед появлением этого вылизанного хлюста. Недавно обергруппенфюрер был вынужден ликвидировать своего прежнего адъютанта по делу о покушении на фюрера 20 июля и к новому еще не привык.
Еще до неудачного покушения на Гитлера, совершенного одноруким полковником Штауффенбергом, хитроумный адмирал Канарис был освобожден от должности начальника военной разведки, и рейхсфюрер Гиммлер окончательно подмял под себя осиротевший абвер. Он сумел убедить Гитлера в необходимости объединения гестапо, СД, абвера и криминальной полиции в одно целое. Рейхсфюрер, таким образом, сосредоточил в одних руках все тайные силы рейха, а его, Бёме, назначил главой такого объединения по Восточной Пруссии, подкинув ему и местный абвер, который больше уже не назывался абвером: рейхсфюрер позаботился и об искоренении самого названия ведомства побежденного им адмирала. Но теперь военной контрразведкой в Кенигсберге руководит чудом уцелевший любимчик "черного адмирала" оберст фон Динклер. Он в фаворе и у Гиммлера, а к нему, Бёме, этот Динклер относится прямо-таки по-свински.
- Будете говорить с рейхсфюрером, - послышался в трубке далекий голос, и у Бёме засосало под ложечкой: Гиммлер не раздавал наград по телефону.
- Это вы, Бёме? - услышал он голос Гиммлера. - Меня интересует, как выполняется распоряжение от 6 августа?
- Все сделано, рейхсфюрер, - ответил Бёме. - Сегодня старший офицер по особым поручениям оберштурмбанфюрер Хорст заканчивает основную работу. Завтра со специальным курьером отправим полный отчет.
- Могли бы и сегодня, Бёме. Вам там лучше знать, что время не ждет. Что у вас с новым имуществом?
"Спрашивает о военной контрразведке, - мелькнула мысль. - Нажаловаться на Динклера? А если мои догадки верны?" Бёме вспомнил о своих подозрениях и произнес:
- Все в порядке, рейхсфюрер, с новой мебелью все в порядке.
- Это хорошо. Последнее: спецкурьера не нужно. С отчетом в Берлин приедете сами. Наш фюрер хочет лично убедиться в качестве проделанной работы.
Трубка щелкнула, послышался короткий гудок, и наступила тишина. Обергруппенфюрер СС Ганс-Иоганн Бёме стер рукавом мундира холодный пот со лба.
Работали они вторую неделю, вторую неделю не спали по ночам. Хорст со своим помощником Гельмутом, гауптман фон Шлиден как представитель вермахта и команда эсэсовцев, охранявшая рабочую силу - русских военнопленных. На местах Хорст устанавливал контакты с лесничими. Для связи с ними Рейнгольд Домбойс, главный лесничий Восточной Пруссии, дал своего человека, а иногда и сам выезжал с офицерами в лес.
