Старый Кван долго молчал, закрыв глаза. Видимо, он устал от тяжелых воспоминаний. Астронавты сидели молча, пораженные рассказом Квана. Вот он опять открыл глаза, посмотрел на людей с Земли и вновь заработали запоминающие центры его мозга, воскрешая пережитое.
— Осталось в живых немного. Среди них многие страдали лучевой болезнью. Причем, спасти их мы уже не могли. Я избежал гибели только потому, что в момент катастрофы лежал в одной из больниц на Деймосе, на операционном столе…
Долго жили уцелевшие, ожидая своего конца, потеряв цель в жизни, страдая от болезней. Морально мы все были уже мертвецами. Самые дерзкие из оставшихся попытались уйти от этого кошмара. На новом космодроме Фобоса перед катастрофой готовили первую звездную экспедицию на Эрику, ближайшую к Солнцу звезду («Сириус», — подумал Бобров). Некоторые улетели с этим звездолетом, хотя он был не полностью подготовлен к такому путешествию. Долго мы, оставшиеся, поддерживали с ними связь. На подходе к Эрике связь оборвалась!
Другие последовали их примеру и улетели на легких ракетах к различным планетам солнечной системы. Первыми полетели две ракеты к вашей планете. Одна в пути потерпела аварию и вынуждена была сделать остановку на Упе, Это астероид с орбитой, проходящей вблизи Марса. У нас готовили его для звездных перелетов. С ними мы тоже потеряли связь. Вторая ракета долетела к Земле, но что-то стряслось при посадке.
— Когда это было? — прервал рассказ Квана Фред.
Кван назвал какое-то число. Все с досадой посмотрели на Фреда.
Однако тот не унимался:
— Так это был Тунгусский метеорит!
Бобров сердито глянул в его сторону.
— Нас оставалось все меньше и меньше, — продолжал свой «рассказ» Кван, наконец я оказался один… Угнетала мысль, что после меня вообще никого не останется. Вместе со мной погибнет моя тайна. Долгие годы в одиночестве я вел наблюдения за вашей планетой. И хотя сквозь ее плотную атмосферу трудно что-либо рассмотреть, я начал верить в существование там жизни. На Деймосе имеется мощная космическая станция связи. Несколько раз я пытался посылать направленные сигналы на вашу планету. Возможно, я что-либо делал не так. Но результатов не было никаких. Осталось одно — ждать своего конца. Теперь я спокоен. Вы расскажете там обо всем…
Кван опять закрыл глаза.
«Сколько ему лет?» — подумал Бобров.
— Много, очень много, — Кван говорил с закрытыми глазами. — Мне давно надоело считать годы жизни. В институте долголетия на Деймосе наши ученые могли продлить жизнь до естественного предела, а это очень много.
— Какие формы жизни остались на планете после катастрофы? — спросил Бобров.
— После катастрофы очень долго наблюдения не велись. Недавно я побывал с этой целью в обсерватории. Это посещение совпало с прибытием вашего астролета. Я находился в то время в центральной рубке управления космодромом и уменьшил, насколько мог, относительную скорость при посадке.
Астронавты с восхищением смотрели на старого марсианина, который спас им жизнь и говорил об этом так спокойно.
* * *
Другой спутник Марса, Деймос, куда отправились астронавты на одном из марсианских астролетов, был настоящим чудом Космоса.
Просторные солнечные оранжереи, где на ветках марсианских фруктовых деревьев зрели под лучами, незаходящего солнца ароматные, вкусные плоды. Отличные плавательные бассейны с обыкновенной кристалльно чистой водой. Как приятно людям помыться, поплавать, отдохнуть и даже позагорать, после долгого космического полета.
Деймос был меньше Фобоса, а его форма напоминала многогранную неправильную пирамиду. Как объяснил Кван, грани пирамиды подобраны так, что при вращении они изменяли свой блеск, имитируя на космическом коде марсиан «Добро пожаловать». Эти позывные марсиан и были приняты при подходе к Марсу экипажем «Владилены».
В вершине пирамиды располагалась космическая радиостанция с мощным передатчиком. Отсюда Кван пытался связаться с Землей. Много времени потратили Савин и Фред, разбирая сложное устройство станции и проверяя ее работу. Питание радиостанция получала от огромных полупрозрачных пластин, покрывавших извне стены пирамиды, которые превращали энергию солнца в электрическую.
Когда с помощью Квана удалось постигнуть секрет работы этого замечательного творения, марсиан, космонавты попытались связаться с Землей, но безуспешно.
С трудом удалось найти причину многих неудач. Вот почему Квану не удалось связаться с Землей. В одном месте, у выхода, один из отводных фидеров станции был пробит большим метеоритом.
Однажды, во время ремонта, Игорь Петрович сообщил товарищам:
— Я, кажется, установил возраст Квана и дату взрыва на Марсе
— Как вы это сделали? — не удержался Фред.
— Я нашел звездный глобус марсиан, просмотрел снимки неба того времени и сделал простые вычисления. — Игорь Петрович покрутил левый ус.
— Когда же это произошло? — спросил Савин.
— Квану сейчас сто сорок лет по нашему земному времени, а катастрофа произошла, когда ему было сорок, то-есть в 18… году.
— Это невероятно, — возразил Фред, — в то время на Земле уже велось систематическое наблюдение за Марсом. Ученые Земли должны были заметить катастрофу.
— Техника наблюдений тогда была примитивной. А катастрофу могли заметить с Земли только как кратковременное изменение блеска планеты.
— Но сигналы, которые, посылал Кван на Землю? — спросил Фред и осекся, вспомнив пробитый фидер антенны. Квану ничего больше не оставалось, как проводить оставшееся время в состоянии анабиоза. Он приходил в себя только для того, чтобы подкрепиться и снова уснуть. Наше счастье, что мы застали его бодрствующим.
* * *
После завтрака Савин и Фред опять засели у передатчика. Фред включил питание. Чуть слышно загудели динамики. Медленно поворачивалась над куполом огромная параболическая антенна диаметром более сотни метров. Савин включил передатчик и застучал ключом. Потом он откинулся в кресле и переключился на прием. Некоторое время стояла тишина. Потом в динамиках прозвучало, несколько протяжных сигналов.
— Земля? — шепотом спросил Фред.
Савин молчал. Усиленные сигналы гремели в зале. Нет, это была не Земля. Савин был опытным астронавтом и мог узнать всюду сигналы земных радиостанций. Вот все стихло. Сигналы прекратились.
— Это не Земля, — сказал он твердо.
Немедленно сообщили Боброву. Спустя некоторое время, в зал вошли Игорь Петрович и Кван, заметно повеселевший в обществе людей.
