Главное управление Федеральной службы безопасности
Лубянка, Москва, Россия 7 января, среда, 19:30
А здесь тихо. Как-никак праздничный день.
Вечер.
И никто еще не знает…
Никто не подозревает…
Хотя, может, это и к лучшему.
Чу!.. Слышен звон бубенцов издалека!
Точнее, не бубенцов. Это позванивают брелоки на ключах. Ключах от некоего заполненного темнотой кабинета.
Это кому же в рождественский вечер не сидится у ликующей китайской иллюминацией елки? Кто покинул роскошный стол с водочкой «Посольской», салатом «Федеральным», уткой по-звенигородски и сладострастно шкварчащими тефтельками в соусе ай-люли-мажули?! У кого обретается такая тектоническая сила воли, чтоб отказаться от высокохудожественного наслаждения просмотром телевизионного концерта обремененной пленительными ножками группы «ВИА Гра», променяв его на сомнительное удовольствие посещения столь неуютного места? Это кем же надо быть…
Кем-кем… Анатолием Колосковым, вот кем! Ясно вам, любители елок, тефтелек и юмористической примадонны Регины Дубовицкой?!
Что?! Вы не в курсе, кто такой Анатолий Колосков?
Ну и хорошо. И правильно.
Излишняя информированность никому еще не приносила ощутимой пользы. И в случае с Анатолием Колосковым это утверждение категорически верно.
Как говорится, шпионы и кошки умирают первыми.
Так себе каламбурчик, верно? Но чего же ждать от каламбурчика, если сочинен он именно Анатолием Колосковым. Внештатным секретным сотрудником по особо важным делам при ГУ ФСБ. Настолько внештатным и настолько секретным, что о его существовании на Лубянке знали только немногочисленные местные мыши. Но именно скромному гению Анатолия Колоскова принадлежала честь раскрытия самых громких преступлений, предупреждения чудовищных заговоров и даже военных переворотов. Правда, лавры, звания, медали и премии за это доставались другим. Но Анатолий и не стремился к славе и карьере. Он работал исключительно из неподкупной любви к чистоте конституционной крови.
Ибо больше в этой жизни его ничего не интересовало.
Ибо был он последним московским инкубом.
Это только люди думают, что существование инкуба — сплошная череда непрекращающихся пикантных удовольствий и не менее пикантных приключений, связанных с достижением тех самых удовольствий. И бытует мнение, будто сами инкубы, равно и суккубы, больше ничем не интересуются. Так вот. Пример секретного сотрудника ФСБ майора Анатолия Колоскова доказывает нам, что это мнение ошибочное.
Но здесь нужно внести некоторую ясность. Хотя бы в то, кто такие на самом деле инкубы и иже с ними суккубы.
Подчеркиваю, на самом деле.
Вроде бы все про них известно еще с архаических времен. Мол, это малосимпатичные духи, существующие за счет соблазнения падких на сладострастье женщин и не менее падких (но старающихся поддержать свое аскетическое реноме) мужчин. И мудреные средневековые трактаты говорят о том, что инкуб и суккуб суть один и тот же дух, просто он легко меняет свой пол в зависимости от пола партнера. С мужчиной он становится суккубом, то бишь пышнотелой дамочкой, готовой на все, а с женщиной, соответственно, инкубом, то есть готовым опять-таки на все мужчиной. А в пользу версии о существовании сих эзотерических существ говорит масса доказательств, тоже почерпнутых из средневековых трактатов.[3] Например, рукописное сочинение[4] некоего монаха ордена Мудрых Терпил, благочестивого отца Рудимента, буквально переполнено свидетельствами о том, как по ночам, во время аскетических упражнений, его настырно посещали прелестные девицы-суккубы и тем самым очень огорчали. Отец Рудимент, в частности, пишет: «Се, токмо потщился аз возлежщи на ложе скорби своея и дать очима своима дремания, абие явишася середь кельи моея дева, зело обильная плотию и устами. Сия непотребная тварь приняшася мене в ушеса речи похабныя шептати, устами лобзати, руками обнимати, ногами обвивати. Аз же супротив нея восстати не можаху, такожде зело гневно вопияху. До самыя утрени мене сия похабственная тварь терзаше, покуда близ дверей кельи моея братия не явишася». Нет никакого основания не доверять этому свидетельству отца Рудимента, хотя можно также предположить, что «обильная плотию» дева на самом деле существовала лишь в распаленном аскетическими упражнениями воображении автора трактата. Что, впрочем, не помешало мудрой братве из инквизиции обвинить отца Рудимента в активных связях с суккубами и оперативно поджарить его на костре. Другое подобное сочинение[5] принадлежит перу целомудренной насельницы обители Сестер Безупречной Чистоты благопотребной Пропорции Мануальной. Сестре Пропорции здорово доставалось от инкубов, являвшихся к ней почему-то в мушкетерских облачениях, поющих греховные песнопения и восхваляющих сладости плотской любви. Сестра Пропорция пишет,[6] что к сей любви оставалась безучастна, однако безучастность не помешала ей оказаться в деликатном положении. Разумеется, свою вопиющую беременность она свалила на коварных инкубов — якобы они овладели ею во время сна. И никто не придал значения тому, что родившееся от инкуба дитя как две капли воды походило на местного пономаря.
Однако вернемся к собственной эротической современности. И сразу скажем, что инкубам да суккубам здесь просто нет никакого простора для деятельности. В мире наживы и чистогана, в мире, где попраны сами идеи достижения маленьких приятных удовольствий, где цинично поруганы традиции и сброшены с пьедесталов легкомысленные идольчики земного счастья, — в таком мире люди заботились о чем угодно: карьере, экологическом равновесии, уровне инфляции, демографическом урегулировании, национальном своеобразии, политической толерантности, но только не о получении изощренного и долгосрочного удовольствия. Даже на стандартный секс не хватало времени, не говоря уж об экзотических плотских усладах с распутными духами. Поэтому движение инкубов-суккубов начало приходить в упадок — ведь попирался сам принцип их существования! Так сказать, терялось фундаментальное значение. А широкое распространение интим-салонов и магазинов эротического белья нанесло по инкубам-суккубам решающий сокрушительный удар. Духи измельчали, потеряли свои навыки, потенцию и привлекательность. А измельчание, как известно, ведет к необратимым мутациям и постепенному исчезновению вида. Потому Анатолий Колосков остался последним московским инкубом, утратившим первоначальные способности настолько, что его плотская форма была статична и характеризовалась как условно мужская. То есть выглядел-то он как мужчина… Словом, у Анатолия были все причины стать незаметным служителем закона.
