Ощущая себя отчаянно глупым и некрасивым, я улыбнулся, и что-то залепетал насчет "речушки" и "освежиться бы". Первым мою бессвязную просьбу понял китаец-кореец Степан, он быстро закивал, улыбаясь и повторяя:
- Купаца буим, буим!
Но я хотел "купаца" сам, в одиночестве поплескаться в прохладной водичке, засунуть голову в песок... чтобы из нее вышел хмель, как электрический ток из тела... я даже не хотел, чтобы меня провожали, я был абсолютно твердо, твердо до тупости уверен, что все уже здесь знаю, и ни за что не заблужусь.
Мне объяснили дорогу к ближайшему водоему, и я, заплетаясь, отправился в путь.
Блуждая меж гладких, облитых каким-то особым торжественным лунным блеском стволов, я зачем-то пытался размышлять путанными, тусклыми урывками. Из головы упрямо не выходила Луната с изящно вылепленной, гордо посаженной головкой, увенчанной упрямо кудрявым роскошеством... и я, как мог, гнал всякие, по моему мнению, преступные мысли о жене своего друга!
Луна светила огромным театральным фонарем, мне казалось, что я нахожусь не на природе, а в помещении, и бреду по изумительно декорированной сцене... Деревья расступились, и я очутился у идеально круглого озера. Слышался корабельный плеск воды, это горная речка торопилась в озеро и так же поспешно покидала его, исчезая где-то в беспросветной полуночной чаще. На озерном берегу виднелась небольшая набережная, мостик со скамеечкой под зонтиком, а над водой, в местечке, где река вливалась в озеро, дремал домик на сваях. Очарованный до слез этим пейзажем, я спустился по тропинке ближе. Пресыщенная луной горная вода, тягучими ртутными струями переливалась с камня на камень. Ни звука, ни птичьего вскрика, только вода, дремотные травы, да громадный прожектор луны, неопознанным летающим объектом зависший над озером...
Загипнотизированный плоским серебристым диском, я пошел на мостик, добрался до конца и замер, не дыша. Никогда еще не видел такой луны так близко! - только руку протяни и коснешься чуть шершавой прохладной поверхности, и останется на пальцах след белесой пыльцы, как с бабочкиных крыльев... и запахнет первым снегом... От чувств, теснящихся в груди, мое дыхание почти остановилось, мне отчаянно захотелось вспомнить, узнать, был ли в молодости я у кого-нибудь первой, тайной, отчаянной любовью? как же потянуло в молодость... Господи, в таком месте и утопиться не страшно, сразу на небо, на Луну попаду...
- Топиться, надеюсь, не собираетесь?
От неожиданности я едва не рухнул в воду. Озираясь, попытался понять, откуда прозвучал чуть хрипловатый мужской голос, и на всякий случай отошел подальше от края.
- Здесь я, - раздался плеск, и я увидел мощного мужика, подплывающего к мостику. Руки явно профессионального спортсмена в два гребка преодолели расстояние, облокотились на деревянный мосток.
Я подошел ближе, зачем-то приседая в приветствии - сказался видать эффект неожиданности. Черты лица незнакомца оказались резковатыми, но приятными, волосы длинные, черные, с проседью, в уголках глаз лучики, на губах усмешка... он напомнил мне какого-то иностранного киноактера, но откуда же мне было знать, как зовут того актера?..
- Простите, что напугал, - он убрал с широкого лба мокрую прядь волос, - но мне показалось...
- Да нет, что вы, все в порядке, - рассыпался я каким-то противным старушечьим смешком, и тут же принялся икать. Будь проклят алкоголь, даже если он такой холодный и вкусный!
- А, кажется, понял, кто вы такой! - развеселился мой визави, - вы приехали сегодня к Божедару с Лунатой?
- Ну, не совсем так... то есть, да, это я. Приехал. Меня Игорем зовут.
- Очень приятно, Герман, - он протянул руку и я, присев на корточки, пожал его ладонь, размером с две моих.
- А я-то сначала подумал, что вы пописать с мостика собрались - встали вы как-то очень уж странно, и решил вас напугать, что б вы...
- ...заодно и покакали? - я пытался шутить, но икота мешала.
- Ну не до такой степени, - рассмеялся он, - а потом понял, что вы луной любуетесь. Грустно так любуетесь.
- Я напился, - признался я, опускаясь на колени и пытаясь зачерпнуть воды, да так, чтобы не плюхнуться вниз. - Проклятая икота! Понимаете, под птерода...ик-теля так отменно идет...
- Яблочное вино, - понимающе кивнул Герман. - Да, есть такой момент. Да не мучьтесь вы, пойдемте в дом, там у меня минералка найдется. Ступайте по берегу, там увидите мостки, они прямо к двери ведут.
- Спаси-ик-бо!
Я побрел к берегу, затем упорно двигался к мосткам, ежесекундно сотрясаясь от икоты. Хотел даже задержать дыхание, но не получилось... и как же это люди так делают, а?! меня же едва не вырвало! Безобразие, а еще народная медицина!..
Мостки оказались узенькими и хрупкими на вид, правда, с одной стороны было приспособлено перильце. Изобразив перед плескавшимся неподалеку Германом упругую спортивную походку, я заторопился к заветному входу в дом. Отворив дверь, я бодро заглянул внутрь.
- Стойте пока на пороге, - неожиданно раздался голос Германа откуда-то прямо из-под моих ног, и я невольно попятился. - Сейчас свет включу.
Под потолком вспыхнула трехрожковая люстра "под хрусталь", и я прищурился, зачастив ресницами. От обычной комнаты помещение отличало большое квадратное отверстие в центре дощатого пола - там колыбельно шумела вода, утратившая свой ртутный блеск в свете псевдохрустальной люстры... Ну и всякие там поручни, приспособления, свисающие с потолка, канаты, гамак, натянутый по над квадратом и инвалидная коляска на противоположной от меня стороне. А так... мебель, кажется - пластиковая, закуток аккуратной кухни, кожаный диван, пластмассовые кресла...
- Располагайтесь, - Герман подплыл к канату, висящему у инвалидного кресла, схватился за него, подтянулся, шумно извлекая из воды громадный рыбий хвост, и ловко уселся в коляску. - Сейчас водички вам налью.
Герман подрулил к кухонному закутку, открыл дверцу маленького холодильничка и заглянул внутрь. А я и не икал уже вовсе, я восторженно умилялся, глядя на его хвост, такое чувство создавалось, что это непомерный сазан, но там, где он обязан заканчиваться головой с жабрами, он заканчивался мускулистым торсом, сильными руками, крепкой шеей и лицом с резковатыми улыбчивыми чертами.
Я присел на кожаный диван, вскоре Герман сунул мне в руки высокий стеклянный бокал с истеричной минералкой. Я послушно глотнул, и газы сразу запросились ото всюду...
Себе Герман плеснул бренди, нарезал лимону, посыпал его отчего-то солью и, подъехав, устроился у правого диванного подлокотника.
- Как же у вас чудесно! А можно лимона попробовать? Вкусно с солью?
- Пожалуйста, - он протянул тарелочку, - так вообще-то текилу закусывают, но я в принципе люблю.
