В системе Аристемы корабль Дымова бывал нечасто, однако дружеские взаимоотношения с пауканином не исчезали, напротив - с годами они становились прочнее. Как родовая паутина аборигенов. Дымов даже привязался к Кр-хи, поэтому встреча с пауканином получилась, как всегда, немного забавной и радостной. Со временем капитан научился безошибочно выделять Кр-хи среди сородичей по родовым пятнам на брюшке, как Кр-хи узнавал из землян Дымова, можно было только догадываться.
За годы странствий Дымова родовая паутина Кр-хи стала значительно обширней и обрела багряный цвет. Дымов не знал, что это значит, воз-га можно, цвет символизировал обеспеченность ее обитателя, как гербы у старинной земной знати. В центре паутины, если присмотреться внимательнее, можно было заметить утолщение, напоминающее стилизованного черного паука, брюшко которого отливало серебром из-за множества тщательно наклеенных кристалликов кварца. Кр-хи явно располнел. Хитиновое сочленение, соединяющее волосатое брюшко с головогрудью стало еще больше, а само брюшко покрылось малиновыми же пятнами, красиво оттененными бархатом черных и жестких волос.
– Все колдуешь? - спросил Кр-хи, устраиваясь на паутине поудобнее. - Каким ветром занесло на Яркан твою паутину?
Дымов не раз рассказывал пауканину о космосе, звездах и путешествиях землян, но пауканин продолжал упрямо считать пространство над головой одним большим небом, по которому летают земляне на летательных паутинах. Летают и колдуют себе помаленьку.
– Как дела? - снова спросил Кр-хи. - Здоров ли выводок? Хватает ли слюны? Нет ли дырок в твоей паутине?
Ситуация была забавной, но пауканин задавал традиционные вопросы, интересуясь здоровьем Дымова и его семьи, поэтому капитан вполне серьезно ответил, что с выводком все в порядке, слюны, слава звездному Пауку, пока еще хватает и паутина его в полном порядке.
В свою очередь он поинтересовался, хватает ли Кр-хи добычи на время холодов, не холодна ли почва вокруг паутины для будущих кладок, и пауканин так же серьезно ответил, что и земля достаточно тепла, и добычи хватает, отмель богата рыбой, воздух насекомыми, и Дымов пожелал, чтобы так было всегда.
– На наш клайд хватит, - сказал пауканин и, оказывая Дымову обычное полное доверие, покинул паутину.
Они посидели немного на берегу.
Море за песчаными отмелями сливалось с небом, аквамариновая с блестками мелких волн вода была теплой, и где-то за отмелями резвилась стайка ихтиоров - из-за расстояния трудно было разобрать, взрослые ли это занимаются рыбной ловлей или подростки играют в салки.
– Мокрые, - неодобрительно сказал, глядя на прыжки ихтиоров, Кр-хи. - Мокрые и скользкие. Противные. Нельзя жить без своей паутины, нельзя!
Подобное Алексею Дымову приходилось выслушивать почти каждый визит.
Ксенологи обязательно обнаружили бы у Кр-хи какие-нибудь мудреные комплексы, но Дымов считал, что пауканин просто расист, похожий на тех, что раньше встречались на Земле и презирали людей с другим цветом кожи. Ихтиоров Кр-хи не то, чтобы ненавидел, но открыто недолюбливал. Он их считал за недоразвитых паукан.
– Смотри, - загибал он когти на средних лапах, свободных от клешней. - Головогрудь есть? Есть! А брюшко? Брюшка - нет. И жвала длинные, и глаз меньше. Таким количеством глаз можно что-то увидеть в воде? Никогда не увидишь!
И убедить его было невозможно, что ихтиоры живут ближе к глубинам, где вода не засорена песком как на отмелях, а чиста и прозрачна, как воздух.
– И волос у них нет, - отмечал пауканин. - Нет волос, нет родовых пятен. Как тебя узнать друзьям и знакомым? Вот и вы тоже… Я на тебя смотрю, не пойму, как вы друг друга отличаете? По искусственным шкурам? И железы у вас закрыты. А если железы закрыты, как вы самок подманиваете?
Мудрецом становился Кр-хи на своей багряной паутине.
Вот уже и философствовать начал, вопросы в его головогруди появляться стали. А еще несколько лет назад, когда они только подружились, Кр-хи был обычным бойким паучком, которому больше всего хотелось не размышлять, а летать на осенних паутинах или нырять на отмелях в поисках вкусных ракушек и морских улиток. Правда, рассказывать о своих приключениях Кр-хи и тогда любил, и, как ни странно, даже привирал при этом, хотя обычно паукане склонны были к коротким и точным рассказам без каких-либо фантазий.
Однажды Дымов спросил Кр-хи, за что он так не любит ихтиоров.
– Наглые, - сказал Кр-хи. - Бессовестные. Мало им воды, они уже на сушу лезут. Суша нужна пауканам, отмели тоже нужны пауканам. Хотят жить, пусть идут туда, где солнце садится.
Поначалу Дымов посчитал эти высказывания знакомого за обычные упреки жителя суши, который привык считать прибрежные отмели своими и не был намерен с кем-нибудь их делить. Да что там делить, обсуждать даже возможность такого раздела не хотел! Но через некоторое время выяснилось, что упреки паукан были в какой-то мере оправданными. Ксенологи обнаружили на суше в нескольких километрах от ближайшего берега несколько ихтиоров, передвигающихся на щупальцах. Жаберные мешки их были забиты мокрыми водорослями, похоже, что в ихтиорах постепенно просыпалось все то же любопытство, которое когда-то гнало на утлых суденышках людей в океан и потом на примитивных ракетах погнало их за пределы земной атмосферы. Это любопытство было сродни любопытству самих ихтиоров, которые в период осенних ветров ухитрялись перебраться с острова на остров на нехитрых летучих паутинах. Но за своими сородичами пауканин признавал право на подобные путешествия, а ихтиорам он в этом отказывал.
Еще Кр-хи злился, когда ихтиоры рвали его подводную паутину, поставленную на отмелях для ловли мальков. Ихтиоры вообще не признавали никаких иных форм охоты кроме той, что была основана на быстроте и ловкости охотника. Поэтому частые сетки паукан они уничтожали безо всякого сожаления и даже не извинялись перед хозяевами, а нахально заявляли, что приходил из глубин Великий Черный, он-то эти самые сетки и попортил. Великого Черного никогда и никто не видел, это был миф, созданный ихтиорами, им пугали детей, а саму смерть дети океанских просторов называли уходом к Великому. Старый ихтиор, чувствуя приближение смерти, уплывал в открытый океан, и уже никогда не возвращался. Поэтому даже среди самих обитателей моря мало кто видел процесс умирания. У паукан было совсем иначе - глава многочисленного рода умирал на паутине в окружении многочисленных родственников, потом близкие тщательно пеленали его в паутину и подвешивали кокон на самом высоком дереве. Там он висел до осенних ветров, а когда его уносило, паукане говорили, что умершего забрал Звездный паук.
