Владимир Савченко - Чернобыль, 26,4,86 - Вариант ситуации

Хватит фасонить: я доктор наук, я вице-президент, я академик-верьте, мол, мне, граждане, на слово. Не тот случай. Пора усвоить, что после Чернобыля "люди с улицы" больше верить не согласны.

По последнему пункту, о надежности нынешних "установившихся представлений" о физике атомного ядра, мне кажется, должно высказаться максимально большое число ученых. Ибо вопрос этот - наиважнейший.

...В том же - действительно драматическом - случае, если суждения данной статьи не будут надлежащим образом разгромлены, получится, что мы живем на планете, которая по крайней мере в 400 точках заминирована крупными ядерными зарядами-реакторами. Нужно иметь мужество глядеть на это прямо. Вероятность того, что энергия каких-то из них вырвется из-под контроля, зависит от земных стихий, от случайного или преднамеренного стечения обстоятельств, а также, вполне возможно, и от космических стихий. Звездное тяготеет к звездам.

...Нет, все понятно. Известный тезис Е. П. Велихова: "Пока есть уран, мы будем его сжигать",- продиктован, видимо, тем, что этого добра у нас накопилось изрядное количество; раскочегарить добычу и производство - это у нас умеют. И стоит оно сумасшедшие деньги. А применение ему - или боевое, или энергетическое. Не ложки же из урана отливать.

И производство электроэнергии надо наращивать... Правда, наращиваем во многом не потому, что действительно надо-расходуем по-дурному. На бессмысленно горящие на пустых улицах и в пустых парках ночами фонари работает, надо полагать, с десяток реакторов АЭС; на устарелые энергоемкие технологии и того больше.

А с другой стороны, нельзя упускать из виду, что последствия новой крупной атомной аварии (особенно после нынешней "игры в одни ворота") могут оказаться во всех отношениях непредсказуемыми.

...От времени, когда я учился в институте и попутно из нас готовили инженеров-офицеров авиации, я помню положение стратегической авиационной доктрины: всякий чужой самолет над нашей территорией должен рассматриваться как потенциальный носитель ядерного оружия - и подлежит уничтожению. Не знаю, действует ли оно сейчас, но в 84-м году, когда сбили тот южнокорейский лайнер на Дальнем Востоке, видимо, еще действовало. Принцип, что и говорить, жестокий - но с ядерной опасностью не шутят.

Вполне возможно, что в отношении реакторов придется сформулировать нечто подобное: всякая крупная авария энергетического реактора чревата выходом цепной реакции деления в нем из-под контроля, а тем и выделением ядерной энергии в катастрофических для человечества масштабах.

Спор вокруг АЭС, вероятно, не утихнет, пока не будет вынесен на всенародное обсуждение. И не в виде писем в газеты и инстанции, чем легко манипулировать,-на референдум. Каждый должен ответить-сначала себе, затем и в анкете- на два вопроса:

1) "За" или "против" он атомной энергетики?

2) Согласен ли он, если "против", на жесткое лимитирование, на карточную систему в электроснабжении?

Потому что одно без другого не будет. (Надо полагать, что армяне, в том числе и армянские ученые, выступившие после землетрясения за остановку АрАЭС, понимали, что обрекают себя на два-три года "электрического голодания". Но рассудили: пусть лучше это, чем новый Чернобыль, да еще сразу после Спитака.)

Народ может решить и так, и эдак, и "за", и "против" - но пусть Он решит.

1989 г.