Ну вот опять она пожаловала: Госпожа Скука. Напряжение первых шагов стройки схлынуло, составлены графики работ, подбиты сметы, все неплохо выучили свои роли и уже не спешат дергать высокое начальство по пустякам. Первая планета – наша энергостанция – успешно отбуксирована поближе к местному светилу, оборудование благополучно вмонтировано в ее недра и исправно снабжает нас энергией, позаимствованной у звезды – сейчас ведется окончательная юстировка ее орбиты. Орбиты второй и третьей планеты мы корректировали не спеша – пути, по которым они бежали вокруг своего светила, были не столь неправильны, что бы их исправление заняло много времени, так что и здесь мы двигались в опережение плана. Сильнее всего меня тревожит ход работ возле девятой планеты системы. По проекту одно из рабочих тел Машины должно было обращаться вокруг местного светила на расстоянии 38,8 а. е.[3] Подымать эту дуру в четырнадцать стандартных планетарных масс, со всеми ее тринадцатью спутниками на столь высокую орбиту с нынешних 30,06 а. е., было даже для нас задачей, хоть и выполнимой, но чрезвычайно затратной. Хорошо хоть, масса этой планеты вместе с сателлитами составляла менее пяти процентов от суммарной массы всех планет системы, болтавшихся не далее 50 а. е. от местной звезды. Так что компенсировать помехи, вносимые ее присутствием, оказалось возможно и иными способами. А под девятый элемент Машины, мы нашли другой носитель: Еще дальше к краю системы (29,6 а. е. в перигелии, 49,3 а. е. в афелии, умеренный эксцентриситет орбиты с наклонением в 17 градусов к плоскости эклиптики)[4] болталась крошечная двойная планетная система (прихватившая себе еще и парочку микроскопических спутников). Так вот: оборудование было смонтировано именно в недрах этой сладкой парочки: предполагалось слегка подправить общую для этого квартета орбиту вокруг светила – уложить ее в область эклиптики и довести до расчетных 38,8 а. е. И нам пришлось быть оч-чень аккуратными, что бы эти четыре разновеликие кучи льда не развалились от внутренних напряжений. Право слово, миры с жидким телом не столь капризны – по крайней мере наша диагностическая аппаратура позволяет всегда знать, что от них следует ожидать.
Так же беспокойство вызывает оборудование для приема энергии со звезды-источника, оно было несколько тяжеловато для (относительно) небольшого каменного шарика пятой планеты этой системы, и поэтому часть оборудования, отвечающую за сброс избытка энергии в черную дыру пришлось поместить на единственный ее естественный спутник. Синхронизация их работы попортила нам много нервов и отняла порядочно времени, так что на этом участке набежало небольшое отставание от графика работ.
Лучше всего дела обстоят с производством энергопоглощающей сети для отбора энергии от будущей Сверхновой – она производилась на месте «применения», и для ее завершения пришлось серьезно пощипать ресурсы ближайших к обреченной звезде планетарных систем…
О, еще не все отлажено, да и невозможно уследить каждую мелочь на столь огромной стройке, но… скука, и еще раз скука – не управленец я, не бодрит меня необходимость куда то нестись и на кого-то орать, или вызывать к себе на ковер и прорабатывать с песочком. Вот и свалил все управленческие дела на заместителей, а сам, в оправдание в собственных глазах и глазах подчиненных, решил проинспектировать научно-исследовательское хозяйство перед реконструкцией. Среди того научно-малопонятного хлама, что наша доблестная разведка свалила в Сферу-Два, Мягкие, по их словам, нарыли кое-что интересное, и теперь просили перенести часть био-комплексов на поверхность планеты – искусственная гравитация их почему-то не устраивала, для опытов требовались естественные условия, требовались полигоны для обкатки новых технологий. Я прилетел… огляделся… и надолго застрял в биолабораториях. Биоконструирование стало моей страстью, моей болезнью, моими радостью и горем в едином целом. Из мертвого создавать живое – это тайна, это сказка, это кажется невозможным… и все же это реально. Из-за этой страсти я сошелся с Мягкими – их отношение к жизни во всех ее проявлениях зашкаливало даже за понятие «фанатичной преданности». М-да – сошелся с Мягкими… точнее они приняли меня как равного. Обычно их работа начинается, когда наша уже завершена. Переделывать, или тем более создавать заново биосферу нового мира можно только тогда, когда планета отбуксирована на расчетное расстояние от светила, ее орбита полностью стабилизирована, отрегулирован наклон оси и даже вчерне отделан рельеф местности. То есть мы с Мягкими почти не общаемся – повода нет, смысла нет, сферы наших интересов находятся на противоположных полюсах мирозданья – хотя итог совместной работы и есть слияние их и наших умений в единое целое. Естественно, по этой причине, плотно с представителями наших союзников общается весьма узкий круг контактёров. И поставленные перед этими специалистами задачи весьма узки, и по большей части ограниченны всего двумя пунктами. Это уведомление руководителей совместного проекта со стороны Мягких о вынужденных изменениях в сроках, либо планах реконструкции текущего мира, да согласование с представителями их рабочих групп хода совместных работ (в том редком случае, когда таковые ведутся). Так что, до этого проекта я с ними не сталкивался – разве что во время представления подконтрольных мне рабочих групп – но вы и сами понимаете, это не в счет: никакого живого общения, чистый официоз. Так что собственного мнения о наших союзниках мне составить не удалось. Впрочем, среди нас, Инженеров, бытовало некое усредненное суждение о них, как о существах чересчур пылких и чрезмерно увлекающихся. Они же, в свою очередь, считали нас сухими, черствыми интеллектуалами – «математиками» чуждыми жизни, не способными понять красоты вечно изменяющегося. Веселые, смешливые существа. Жаль, радости Сферы им почти недоступны, но за то каждый из них располагает наследственной памятью, да и собственная их способность к запоминанию приближается к понятию «абсолют». А их врожденное ощущение гармоничности и красоты в биоконструировании – вообще выше любых ожиданий.
На моей душе давно уже было холодно и пусто – судебный процесс надо мной, и руководство столь ответственным проектом высосали все жизненные силы. И мне, моей душе, невыносимо захотелось научиться у Мягких воспринимать всей сущностью гармонию творения; все до капли: и радость удачи, и боль разочарования, которые встретятся мне на великом поприще созидания живого из мертвого.
