Бэкка не произнесла больше ни слова. Бесполезно было взывать к здравому смыслу человека, лишившегося рассудка. Именно таким представлялся ей сейчас отец. Каким бы ужасным он ни выглядел, для нее гораздо менее болезненным было принять его таким, нежели тем, кем он был на самом деле: хладнокровным, помешанным на азартных играх убийцей. Ее собственный отец! Но тут уж ничего не попишешь: что есть, то есть. Она собственными глазами видела, на что он способен. Он мог насильно притащить ее к алтарю, но не мог заставить дать согласие выйти замуж за Пэмброука – согласие, без которого брак не может быть заключен. Во время свадебной церемонии необходимо, чтобы обе стороны при свидетелях объявили о своем желании сочетаться браком. Даже если до этого дойдет, он никогда не сможет сделать так, чтобы эти слова сорвались с ее губ. Она уже была отдана графу Клаусу Линдегрену всем сердцем и душой.
Путешественники время от времени что-то перехватывали. Даже Мод съела кусочек мясного пирога. Но не Бэкка. От одной только мысли о еде в таком смраде ей становилось тошно и кусок не лез в горло, несмотря на то, что в животе уже начало урчать.
Они съехали с почтового тракта на пустынную дорогу, подальше от проторенных путей. Отец и Пэмброук постоянно дремали, пока ближе к вечеру, у уэльской границы, карета не въехала в густой, темный лес.
Наверняка все дело было в успокаивающем аромате хвои, который каким-то чудом просочился сквозь закрытые окна и смежил веки у обоих мужчин. Теперь, когда Мод наконец замолчала, Эндрюса тоже не было слышно, хотя Бэкка знала наверняка, что он не спит. Она представляла его таким, каким видела в момент отъезда: длинные ноги вытянуты, внушающее ужас длинноствольное кремневое ружье наготове и покоится на колене. Под звон и треньканье упряжи и цокот лошадиных копыт он со своего места не сможет разобрать, о чем они шушукаются, но двое, клюющие носом напротив, вполне могут подслушать их разговор, поэтому Бэкка придвинулась ближе и зашептала Мод на ухо:
– Мод, тебе опасность не грозит. Единственная, кто может пострадать, это я. Только не нужно их злить – особенно того, кто на крыше. Этот человек очень опасен.
– Он вломился ко мне, – пожаловалась Мод. – Схватил и вытянул из кровати, даже вещи не дал собрать. Сам залез в сумку, вытащил накидку и швырнул мне. Он сказал, что если я хотя бы пискну, мне конец.
– Я знаю. То же самое он сказал и мне, – постаралась успокоить ее Бэкка. – Когда я увидела отца, то на миг поверила, что все обойдется и он не даст меня в обиду этому чудовищу. Я прекрасно понимала, что происходит, но думала, что удастся его уговорить. Я всегда умела им управлять… Но не теперь. Именно поэтому я тогда и сбежала. Он одержим азартными играми, Мод. Это как болезнь. Он уже не тот, каким был, когда матушка была жива. Думаю, ты и сама заметила.
– Что будем делать, миледи?
– Я не знаю. И не могу ничего придумать, пока ты скулишь и ноешь над ухом. Прекращай это. Пока я переживаю за тебя и думаю о неприятностях, которые ты можешь навлечь на себя, я не могу сосредоточиться на главном. Возможно, скоро твои слезы понадобятся, чтобы отвлечь их внимание. А если ты будешь и дальше рыдать в голос, они не произведут должного эффекта.
– Вы же не собираетесь сдаваться и выходить за него замуж? – спросила Мод, кивая на Пэмброука, развалившегося на весь проход.
– Конечно же, нет. Но мне понадобится твоя помощь. Рано или поздно нам придется остановиться, чтобы поменять лошадей. Бедные животные не смогут везти нас до самой Шотландии. Когда придет время, ты должна быть готова. Если я велю тебе кричать, ори во всю глотку. Но только когда я скажу. А пока постарайся заснуть. Кто знает, когда еще нам выпадет возможность отдохнуть.
Бэкка почти могла дотянуться до него и потрогать. Ее глаза были плотно закрыты. Они не откроются. Но даже если откроются и она протянет руку, то он будет там, ее любимый Клаус. Она бросится в его объятия. Он обнимет ее сильными, надежными руками, прикосновение которых ей так хотелось почувствовать. Тогда ее кошмар закончится. Но это был всего лишь сон. А кошмар был настоящим. Чересчур настоящим! У нее никогда раньше не было так тяжко на душе. Собственное тело отказывалось ей повиноваться.
Это были просто короткие обрывки сна. Она пользовалась любой возможностью, чтобы хоть немного поспать. Она была измотана до предела. Тело до сих пор ныло в память об их с Клаусом кратком, но бурном любовном приключении. Но какой же сладкой была эта боль! Она до сих пор чувствовала, как он бьется внутри нее, как ее тело само начинает двигаться в такт его толчкам. Воспоминание об этом вогнало ее в краску.
За все время, что находились в пути, они только дважды останавливались, чтобы поменять лошадей, которые уже выбивались из сил. Снова и снова тишину нарушал свист кнута. Бэкка вздрагивала от каждого такого щелчка. Именно это ее сейчас и разбудило.
Пэмброук и Эндрюс часто менялись местами, но отец не выходил из кареты. Это могло показаться странным, но даже несмотря на его подлый план, в его присутствии она чувствовала себя гораздо спокойнее, чем если бы через проход от нее сидел сквайр со своим омерзительным напарником.
К великому сожалению, отец вел себя так не из-за того, что у него сохранилась хоть капля жалости к ней. Причиной тому было богатство, которое она должна была ему принести. Она не боялась за свою жизнь, находясь в его руках. Только за свое будущее.
Интересно, как они собираются это все провернуть? Каким образом планируют заставить ее согласиться на союз с Пэмброуком? Парализуют ее волю с помощью опиума? Подмешают что-то в еду или питье? Они наверняка знают, что добровольно она на это не пойдет. Однако не стоило волноваться раньше времени. Они существенно потеряли в скорости, когда съехали с ровной дороги. Прошло уже три дня с момента, отъезда, а они еще не преодолели и половины пути. Дорога от постоялого двора до границы займет у них не меньше недели, а силы Бэкки таяли на глазах. Она мечтала вытянуться на нормальной кровати, опустить голову на пуховую подушку, а не на жесткие неудобные валики сиденья или худенькое плечо Мод.
В гостиницах они останавливались только для того, чтобы сменить лошадей. Во время остановок Бэкка и Мод не выходили из кареты, чтобы не обратить на себя внимание, их даже не выпускали умыться или справить естественные надобности. Все эти жизненно важные процедуры проводились на уединенных участках дороги. Из еды и питья старались с собой ничего скоропортящегося не брать – в основном их рацион составляли хлеб, сыр, фрукты и эль, тем и питались всю дорогу. Местность, по которой они проезжали, была Бэкке незнакома. Ей никогда раньше не приходилось бывать к востоку от Лондона или к северу от Бата, но во время занятий с репетитором она довольно неплохо изучила географию страны, чтобы догадаться, что они сильно отклоняются к западу. Их целью, очевидно, было пересечь границу с Шотландией как можно западнее, чтобы прямиком выехать к ближайшему постоялому двору в Гретна Грин. Это значило, что вместо того чтобы ехать через Мидлэндз, их маршрут проляжет через холмы и Озерный край, гораздо западнее больших дорог, ведущих на север. Эти места были восхитительны во всех отношениях, за исключением одного – это была труднопроходимая местность, непригодная для путешествий. Чтобы убедиться, что ее предположения верны, Бэкка решила во время вечерней трапезы выудить у отца как можно больше сведений.
