– Здравствуй, брат Кизз! Здравствуй, брат Эгли! — гуманоид подошел и обнял каждого по очереди. — Да будет прославлено имя нашего великого Ордиза!
– Благодарение Ордизу, мы снова вместе, брат Крахт! — тот, кто был назван Киззом, изобразил широкую, наверняка неподдельную улыбку, которая еще больше уродовала его лицо. — У тебя все нормально?
– Да. Все шестеро находятся под песками. Кстати, их захоронения здесь недалеко, можете посмотреть.
– Не стоит. Покажи нам звездолет, если он готов к воздушному плаванию, я отошлю назад наш аллинвинтер.
Их писклявая речь, трезвонящая вибрирующими звуками высокой частоты, чем-то напоминала птичье переголосье, хотя и отдаленно. Если не вслушиваться в хаотическое и чуждое человеческому слуху чередование этих бессмысленных звуков, она еще могла показаться лепетом маленьких детей. Немного побеседовав, все трое направились в сторону «Гермеса», а яйцеобразный летательный аппарат («аллинвинтер» или как там его по научному?) оторвался от поверхности и скрылся в той же космической глубине, откуда неожиданно явился.
– Уверен, великий Ордиз будет очень доволен звездолетом! Почти по всем параметрам превосходит недавно добытую «Асторию». Усовершенствованная модель тахионных двигателей, более быстрый вход в подпространство, компьютерная система самокорректировки полета, но главное — скорость! — Крахт долго водил своих «братьев» по запутанному лабиринту переходных салонов, открывая их критическому взору все отсеки и каюты, тем самым обнажая самые сокровенные тайны «Гермеса».
Кизз и Эгли (будем наконец называть их именами, которыми они сами себя величают) осматривали каждый закоулок, недоумевая — почему по всему звездолету размазаны пятна засохшей крови, словно здесь некогда шла целая война. Но дизайн их обоих просто поразил. Виртуальные джунгли и пустыни, смодулированные по боковым стенкам коридоров, смотрелись более чем великолепно. Зайдя в центральный отсек, они поначалу даже испугались — «откуда такая толпа?!» — но потом оценили шутку с зеркалами и так называемой «мнимой бесконечностью».
– Ну давай, рассказывай о своих подвигах! — нетерпеливо произнес Кизз, по-хозяйски усаживаясь в одно из кресел центрального отсека (то самое, на котором обычно восседал Кьюнг). В мире произошел расовый переворот: люди повержены в слои праха, а нелюди заняли их место. Во всяком случае, так казалось.
– Тебя ждет великая награда, Крахт! Рассказывай! — поддержал Эгли.
Гуманоид, что недавно обитал в туловище Фабиана, видно еще не привыкший к пьяному чувству свободы, с нескрываемым удовольствием плюхнулся в кресло рядом с остальными. Он несколько раз моргнул своими мизерными рыбьими глазами, достал из кармана то, что у нас называлось бы сигаретой, сделал глубокую затяжку и, окунувшись в облако собственного дыма, с пафосом продолжил похвалу самому себе:
– С «Асторией» проблем было меньше, да и план операции там был куда проще… Здесь же мне пришлось столкнуться с крепкими нервами, сильной волей, упертым фанатизмом, но увы — слабым умом! Поэтому в конце я все равно вышел победителем. Итак, начну по порядку. С того самого момента, как на Земле был произведен тайный биомеханический синтез, а за это благодарность нашему брату Литу, я все время вынужден был находиться внутри этой титановой ходячей конструкции. Чертова кукла! Она мне стала второй матерью, во чреве которой пришлось торчать долгие месяцы, лишь изредка обретая свободу!
– Удачное сравнение, — заметил Эгли.
– Так вот, имея доступ ко всем электронным блокам робота, я по желанию всегда мог управлять его словами и поступками, что делал крайне редко, предоставляя ему возможность быть самим собой, дабы не вызвать подозрений. Кстати, если вам интересно, меня звали Фабиан.
– Фабиан? — недоуменно переспросил Эгли. — Фи! Какое мерзкое имя!
– Оно похоже на одно наше нецензурное слово, — добавил Кизз и засмеялся.
– По сути он и был для них нецензурным словом… — Крахт еще раз глубоко затянулся, окунаясь в свой дым как в сладкий туман, и продолжал: — Помню, во времена наших предков захватывать звездолеты было плевым делом: перестрелял всех внутри и никаких проблем! Но то были дикие времена и столь же дикие нравы. Ведь с того времени, как к власти в Остарио пришел великий Ордиз, он сразу выдвинул всем нам хорошо известный Великий Моральный Принцип: НЕ УБЕЙ НИКАКОЕ РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО. И клянусь, всю свою жизнь, почитая заветы Ордиза, я следовал этому принципу. Хотя у меня появились огромные проблемы при захвате звездолетов иномирян. Каждый раз нужно было проявлять какую-то изобретательность. «Гермес», конечно, не был исключением. Не имея права убивать, я должен был сделать так, чтобы они сами нашли дорогу к своей смерти. А это очень сложная напряженная психологическая игра и, поверьте мне, изматывает она не меньше, чем работы на рудниках. Короче, в мою задачу входило создавать для них сложные проблемы, которые они не в состоянии были преодолеть.
– Ты поступил с ними так же, как с людьми из «Астории»? — спросил Кизз.
– Почти… сама человеческая природа пришла мне на помощь. У землян есть одна душевная слабость. Еще с древних времен в них укоренился странный атавизм, который выражается в подсознательном страхе перед могилами, покойниками, мертвыми душами и подобного рода чертовщиной. Этот страх, как зацепку, я и решил использовать. Идея по сути была проста: какими угодно методами держать их постоянно в состоянии паники и недоумения, создать иллюзию, будто их преследуют, хотят убить, подбрасывать недоступные уму загадки, якобы скрываемые планетой, воскресить из глубин веков все мистические ужасы, о которых они читали в книгах. И все это лишь с целью сломить их дух, парализовать волю, довести до хронической астении. А в этом состоянии, как показывают многочисленные опыты, они долго не держатся… Понятно, о чем я говорю. Они добровольно уходят туда, откуда нет возврата. Причем, мои руки и моя совесть остаются чисты перед великим Ордизом. — Он для чего-то показал свои трехпалые конечности, возможно, любуясь их нетронутой чистотой, и далее: — Если бы вы имели возможность видеть, что здесь происходило, вы бы от души поразвлеклись. Кино, честное слово! С каким наслаждением, используя зрение Фабиана, я наблюдал эти беспомощные искривленные ужасом физиономии! С каким усердием они на несколько раз переворачивали весь звездолет в поисках мифического убийцы! Вот ирония судьбы: я им еще в этом помогал! Какие только версии не лезли в их обезмозглые головы! Даже говорили, что под песками живут какие-то огромные черви…
– Психи, — сделал свое заключение Эгли.
