Д'Марья чуть не задохнулся. Он понял, что сейчас его разум будет выжжен, съеден, пропадет навсегда… нет, он даже просто не родится, как не рождались миллионы и миллионы до этой локальной, но кем-то возвращаемой бесконечное число повторений секунды. Миллионы и миллиарды мыслей и слов, знаков и символов, поступков и бездействий, без спросу коснувшихся… а-а, нет уж, стал ловить сладкий воздух широко раскрытым ртом д'Марья, отдаляясь и старательно закрывая с чьей-то помощью двери за собой: я — не один, солдатами не бывают в одиночку, даже один — это уже почти армия, если есть то, что нужно защищать…
Он стиснул зубы и помотал головой, закрыв глаза. Бешено вертевшиеся стены успокаивались, останавливались и снова притворялись бесстрастными. Мир — местный, локальный с маленькой буквы — с готовностью демонстрировал свой нейтралитет, выдвигая на первый план реалии человеческого быта.
К примеру, обер-шписсмейстера, в глазах которого плескались злоба и страх.
Д'Марья невольно удивился: до этого момента он ни разу не замечал проявления подобных эмоций у бывшего обер-лейтенанта.
Сейчас перед ним сидел, наклонившись вперед и исказив в какой-то судорожной гримасе губы, самый настоящий враг, немного даже киношный: даже не поймешь, играет он злобу или вправду потерял контроль. Все-таки ведь шварцриттеры — тоже люди.
— Значит, обратно хотите? — Д'Марья знал, что говорить этого не стоило, но не мог удержаться. — К солнышку?.. А по Земле, интересно, часом не вы так красиво бабахнули?
Зоммер медленно откинулся на спинку стула.
— Да, — с непонятным сожалением произнес он. — Очень печально. Похоже, все впустую. С подобной проницательностью вы, геноссе неудавшийся брат, довольно опасны.
Д'Марья усмехнулся.
— Это я-то опасен? А ваше, с позволения сказать, начальство знает о том, какую участь в ближайшее время вы им уготовили?
Обер-шписсмейстер помедлил, потом расстегнул кобуру и достал «вулкан», направив пистолет на аэрогарда.
— Вы опасны, брат капитан-полковник, — повторил он. — Вы неупорядочены и неуправляемы. Очевидно, арийские гены не смогли стать доминантой вашего существа — не могу же я признать правдой бредни этих неудачников и предателей из ГСВГ. Азиатчина стремится ввергнуть Мир в хаос, и этого допустить никак нельзя.
— Какой вы весь из себя пафосный, геноссе шварцриттер, — поморщился д'Марья. — Лучше будьте тем, кто вы есть на самом деле, — банальным фриком.
Обер-шписсмейстер пропустил реплику мимо ушей.
— Солнце будет принесено в жертву, — ровным голосом сказал он, направив пистолет в лоб аэрогарду. — Ненамного сложнее, чем скормить Туннелю две сотни человек с «Костромы» и десяток высших сановников Ордена. Уверяю вас, что все это — чепуха и мелочь по сравнению с Тьмой Внешней, куда был низвергнут Он и куда мы, верные…
Раздался громкий стук.
Обер-шписсмейстер убрал пистолет в кобуру и подошел к двери. Помедлив секунду, он тронул сенсор замка и отворил ее.
Д'Марья перевел дух.
Он не видел, кто находился за дверью: стоявший на пороге Зоммер загораживал весь проем. Аэрогард прислушался, но человек в коридоре говорил негромко и неразборчиво.
— Какого черта? — раздраженно произнес обер-шписсмейстер. — Время еще есть. Зачем вас прислали, брат Нойманн?
Короткий неразборчивый ответ.
— Да мне… — взревел было Зоммер, но тут же умолк. — Извините, брат Нойманн. Однако в Синклите, похоже, сложилось превратное представление о создавшейся ситуации. Да-да, конечно, входите, еще раз извините меня…
Он посторонился и пропустил в каземат человека в шварцриттерской форме.
Д'Марья прищурился; еще один обер-шписсмейстер. Его лицо показалось аэрогарду знакомым.
А!., ну да, тот седой старший мастер копья — первый шварцриттер, которого он встретил на форпосте. Гм… лучше бы кто-нибудь еще. Но все равно — стрельба пока откладывается.
Седой внимательно посмотрел в глаза аэрогарду, потом повернулся к хмурому Зоммеру.
— Мне кажется, пора препроводить брата Вандельштахеля в надлежащее место, — негромко, но довольно веско произнес он.
— Еще рано, брат Нойманн, — сдержанно ответил Зоммер. — Координаты времени не синхронизированы.
Седой усмехнулся.
— Вы не хуже меня знаете, брат Зоргер (ах ты, сволочь, подумал д'Марья, и тут наврал), что вряд ли может случиться что-то серьезное, если даже…
Зоргер резко вскинул правую руку, одновременно поднеся левую к уху с клипсом-рацией.
— Что… — начал седой, но тут же умолк и тронул сенсор на своем клипсе. — Ничего не слышу, — сказал он через секунду.
— Нас атакуют, — бросил сквозь зубы Зоргер, посмотрел на аэрогарда и потянулся к кобуре.
— Кто атакует? — недоуменно спросил седой.
— Не знаю, — отрывисто произнес Зоргер. Глаза его лихорадочно заблестели.
— Это серьезно?
— Вполне. Кампфшрауберы… танки.
— Американцы?
— Не похоже… Так. Сейчас они будут здесь. Зоргер выхватил пистолет и направил его на аэрогарда.
— В таком случае надо уходить, — спокойно проговорил седой. — Если не ошибаюсь, где-то здесь должен быть ход к Девятнадцатой станции.
Зоргер бросил на него злобный взгляд, продолжая держать свой «вулкан» направленным в лоб капитан-полковника.
Д'Марья почувствовал грань.
— Отвяжите брата младшего рыцаря, — по-прежнему спокойно сказал седой. — Мы должны доставить его к терминалу как можно быстрее.
— Станция уже захвачена!.. — выкрикнул Зоргер. — Там сел чужой корабль!
— Ну и что? — невозмутимо пожал плечами седой. — У нас вполне хватит времени скрыться.
Зоргер кусал губу, явно находясь в некотором замешательстве.
А не заложить ли нам его, подумал д'Марья. Нет, не успею… а интересно, он этого дядьку тоже укокошит?..
Зоргер медлил, но палец с курка «вулкана» не снимал. Седой же тем временем тронул сенсор своего клипса и негромко произнес:
— Да… каземат девятнадцать.
— Что?.. — посмотрел на него Зоргер. — Что вы сказали?
Дуло его пистолета уже смотрело в грудь Нойманна.
— Нам пора уходить, — очень спокойно и уверенно произнес седой, незаметно (д'Марья с трудом уловил это движение) перетекая к двери. — Отвяжите его от кресла и пойдем. Не спеша. Нас уже ждут. Вас уже ждут. Надо идти.
Д'Марья почувствовал легкую дурноту. Как сквозь сероватую дымку, он увидел, что ствол «вулкана» медленно опускается. На лбу у Зоргера заблестели бисеринки пота, лицо его исказилось от напряжения.
Очень медленно, как во сне, седой шварцриттер поднял руку и поднес ее к сенсору замка.
